Показана большая часть конкурсной программы XXII ММКФ, но до сих пор трудно выделить лидера. Ни один фильм не опускается ниже и не поднимается выше планки середняка. Если роль лидера не возьмет на себя новая картина Кшиштофа Занусси, можно будет сказать, что московский конкурс смотрится на одном дыхании.
Фильмы отбирали компетентные люди, они позаботились о геополитической корректности. Представлены почти все кинематографически активные регионы. Вот, скажем, Латинская Америка. "Все та же любовь, все тот же дождь" — так лирически называет свое произведение аргентинский режиссер Хуан Хосе Кампанелла. "Вилла Лобос — жизнь, полная страсти" — это уже заявка бразильца Зелиту Вианы на крупногабаритный эпический "биопик".
Однако самым интересным в первом случае оказываются не любовь и, разумеется, не назойливо льющийся дождь, а проблемы профессиональной совести, остро стоящие в Аргентине перед журналистами и кинокритиками. В то время как главный герой берет взятку в размере $500 за положительную рецензию на плохонький фильм, его пожилой коллега бросает редакцию газеты, отказываясь писать бульварные статьи. "Молодец, старик, я с тобой!" — громко воскликнул в этот кульминационный момент пресс-просмотра кинообозреватель газеты "Труд".
Что касается Виллы Лобоса, то и здесь центр интереса сместился с личной жизни темпераментного бразильского композитора к его рассуждениям об искусстве. "Масса — это горизонталь, элита — это вертикаль,— заявил умудренный жизнью Лобос.— А я ориентируюсь на диагональ". К сожалению, такой же гибкости ему не хватило, чтобы разобраться в сложных отношениях с любимыми женщинами. И фильм на две трети застрял в тисках иллюстративной мелодрамы.
Испания — еще одна страна, претендующая на киноактивность, представила две картины, по видимости совершенно разные. Кто любит надрывное, сентиментальное кино, пусть идет на "Лео" Хосе Луиса Борду — 70-летнего ветерана, который был отличником еще в киношколе, а спустя годы дослужился до президента испанской киноакадемии. Чувствуется, что человек он упорный и умеет подкрепить скромность таланта не угасающим с возрастом романтизмом. Девушка с таинственным прошлым, лишенная невинности в глубоком детстве,— это, конечно, сильный образ, хотя несколько чуждый циничной природе современного кино.
Кто любит то, что было модно в прошлом сезоне, пусть смотрит "Жили-были дважды" Хуана Пинсаса — первый и, надо полагать, последний опыт испанской "Догмы". Если убрать эффект дергающейся ручной камеры, останется кино, которое лет тринадцать назад едва не зарубила отборочная комиссия Московского фестиваля по причине "текстовой вульгарности". Тогдашний фильм (канадца Дени Аркана) назывался "Закат американской империи", и уже его, хотя не совсем справедливо, упрекали в подражании Вуди Аллену. Догматический опус Хуана Пинсаса — эпигонский вдвойне. К тому же довольно быстро надоедает слушать исповеди друзей и подружек на темы "Как я впервые увидела пенис" и "Жаль, что папа не узнал, как здорово быть голубым".
Гораздо симпатичнее смотрятся на экране горячие финские парни и девушки из фильма "Неприкаянный" (режиссер — тридцатилетний Аку Лоухимиес). Излишними рефлексиями они себя не утруждают, диалоги сводят к минимуму и в течение всей картины занимаются делом. Не мудрено: ведь главный герой — врач "скорой помощи" — должен успеть за два часа уложить в койку всех подружек любимой девушки. Впрочем, "любовь" здесь ни при чем: фильм на самом деле про беднягу, который никак не может почувствовать ничего, кроме гордости за хорошо выполненную мужскую работу.
Кстати, о гордости. Никто не требует от Московского фестиваля фильмов каннского качества. Понятно, как трудно собрать сильный конкурс, тем более если поставить благородную задачу брать только картины "незасвеченные". Однако в преддверии фестиваля было произнесено столько тирад о высочайшем уровне, столько раз звучали слова "горжусь", "доволен" и т. д., что в этом стал вырисовываться прямо бунюэлевский масштаб. Тем более сочетать конкурсные фильмы обещали по некоему сюрреалистическому принципу.
Однако, как это и бывает в жизни, а не в сюрреалистических снах, кино собралось крепкое, но довольно однообразное и рассудочное. На этом фоне языческий финский секс (недаром герои вместе празднуют Иванов день, а врач грешит со священнослужительницей) дышит скромным обаянием.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ