На прошлой неделе президент занялся любимым делом — выбором преемника. Их неожиданно оказалось сразу два: Юрий Лужков и Виктор Черномырдин. На самом деле и тот и другой могут оказаться лишь инструментами для восстановления президентской власти Бориса Ельцина.
Страна неожиданно увидела прежнего Ельцина. На прошлой неделе президент сделал целый ряд шагов, которые вновь превратили его из немощного старика в главный центр власти в России. Приняв, как утверждают кремлевские источники, окончательное решение отправить Примакова в отставку, Ельцин приступил к активному поиску союзников, на которых он сможет опереться при роспуске правительства, и по сути принялся заново отстраивать свою знаменитую систему "сдержек и противовесов".
Ключевым событием недели стало второе за последний месяц приглашение в президентские покои Юрия Лужкова. Ельцин одним жестом превратил Лужкова из Золушки в принцессу, из изгоя и "врага президентской семьи" в личного фаворита и мощного сторонника. Кроме того, чисто ельцинским решением можно назвать назначение спецпредставителем президента по Югославии заслуженного экс-премьера Виктора Черномырдина (который, будучи несколько раз грубо подставлен околопрезидентским окружением, тем не менее оставался в законсервированном состоянии на кремлевской полке с табличкой "Верные президенту люди").
Тем самым были убиты два зайца: во-первых, президент фактически лишил примаковскую команду ("слишком заигравшуюся", по определению кремлевского руководства, с Милошевичем) права выступать на международной арене от имени России; во-вторых, Ельцин изготовил себе еще одного фантомного преемника, который в нужный момент стал противовесом одновременно и Примакову, и Лужкову.
Словом, в здоровом состоянии Ельцин может хоть из камней наделать себе преемников.
"Этим мы и будем руководствоваться"
Президенту уже совсем невтерпеж избавиться от премьера. Примаков, вольно или невольно ставший знаменем старой союзной элиты, ратующей за новый передел собственности, возврат к мобилизационной экономике и т. д., превратился в объективного врага Кремля. Однако лично Ельцина, который, очнувшись от болезней, обнаружил себя на задворках политической жизни, Примаков, похоже, раздосадовал еще и тем, что лишил последней забавы — выбирать себе преемника.
Показателем крайнего президентского раздражения стала череда словесных уколов в адрес Примакова, отнюдь не закончившаяся знаменитым "сейчас Примаков нужен, а там видно будет". Среди последних шедевров — похвала Ельцина в адрес Черномырдина: "Он умеет говорить с международными лидерами так, как никто другой не умеет!" Эти слова должны были стать для считающего себя главным российским международником и дипломатом Примакова ушатом холодной воды.
Как утверждают знатоки ельцинского характера, такие публичные колкости — это не просто "черная метка" премьеру: "Это равнозначно тому, как если бы Ельцин взял и кинул в Примакова тухлым яйцом".
В этом смысле президентская администрация от Ельцина не отстает. Например, один из высокопоставленных кремлевских чиновников на закрытой, но чрезвычайно массовой встрече с журналистами огласил следующую казуистическую формулу: "Укрепление правительства, безусловно, будет заключаться и в кадровых вопросах. Мы знаем негативное отношение к этому Евгения Максимовича и не считаем его обещание уйти в случае отставки вице-премьеров пустой декларацией. Этим мы и будем руководствоваться в своих действиях".
Еще более высокопоставленный кремлевский руководитель (которого, кстати, считают представителем юмашевского клана) на вопрос корреспондента Ъ, с кем ему приятнее общаться — с Примаковым или с Лужковым, не задумываясь ответил: "Конечно, с Юрием Михайловичем!"
В общем, после всех этих "тухлых яиц" премьерский фасад выглядит даже хуже, чем фасад американского посольства в дни организованных буйств защитников Милошевича. Кстати, и Лужков, воодушевленный новым союзничеством, стал швырять в сторону Белого дома свои "чернильницы": несмотря на законопослушные песни о "недопустимости дестабилизации работы правительства", он регулярно напоминает об "абсолютном отсутствии экономической политики" у примаковского кабинета.
"Я их уволю"
То, что Кремль решил повернуться лицом к мэрии, спиной к Белому дому,— безусловно, факт медицинский. В том смысле, что это прямое следствие выздоровления Ельцина. Именно вследствие обострения болезни Ельцин начиная с середины прошлого года ограничил круг своего постоянного политического общения исключительно Татьяной Дьяченко и Валентином Юмашевым (которые, как всерьез подозревают рядовые служащие администрации, являются одним лицом). Время от времени уединение нарушал Примаков, после чего появлялись решения вроде увольнения Березовского с поста исполнительного секретаря СНГ (околосемейный олигарх был лишен международной неприкосновенности, что фактически стало детонатором острейшего противостояния Кремля с Генпрокуратурой, которое чуть было не привело к окончательному краху "дома Ельциных").
Как только к Ельцину стали возвращаться физические силы, он начал прорывать блокаду. По информации Ъ, президент по собственной инициативе довольно часто общается с Анатолием Чубайсом. Возможность лично видеться с Ельциным получил помимо руководителя администрации Александра Волошина и его первый заместитель Олег Сысуев. (Он, судя по всему, и стал главным проводником идеи налаживания отношений с Лужковым.)
Говорят также, что на Ельцина произвел очень сильное впечатление прощальный телефонный разговор с Николаем Бордюжей, который, услышав от президента о своем увольнении, в сердцах выпалил напоследок: "Пока в администрации все будут решать Татьяна Борисовна и Валентин Борисович, ничего хорошего не будет!" Как гласит кремлевский фольклор, Ельцин, испытывавший интуитивное уважение к честному служаке Бордюже, отреагировал нестандартно: "Я их уволю".
Кстати, в мэрии одним из главных обстоятельств, сделавших возможным сближение Ельцина и Лужкова, называют отсутствие в тот момент Юмашева в России.
"Почему это последнее послание?"
Такое впечатление, что Лужков только и ждал, когда Кремль взглянет в его сторону. Как бы мэр в последние полгода ни задирал администрацию, он никогда не переступал в своей критике президента опасной черты. Даже его высказывания на самую вероломную в глазах Ельцина тему досрочной отставки по болезни при внимательном изучении выглядят вполне невинно на общем оппозиционном фоне. Аккуратный Лужков обычно лишь предлагал "самому президенту определиться со здоровьем". И констатировал, что безнадежно больным чиновникам лучше бы увольняться с государственной службы. На том, что безнадежным больным является именно Ельцин, мэр не настаивал никогда. А после выступления Ельцина с президентским посланием, которое все политики назвали последним, Лужков сделал откровенный реверанс в его сторону: "Почему это последнее послание? У Бориса Николаевича еще в следующем году будет возможность выступить с посланием!"
А аналитики Старой площади уже пару месяцев назад начали уведомлять журналистов в кулуарных беседах, что Лужкову больше нравится план "Моста", а не план СВОПа.
(По утверждению сотрудников президентской администрации, коллективный мозг Совета по внешней и оборонной политике уже давно спит и видит, как отстранить Ельцина от власти, отменить выборы и посадить Примакова на трон путем сговора старых элит. Лужкову в этом сценарии отводится роль премьера. По сценарию же "Моста" Лужков, напротив, становится президентом, причем в результате очередных выборов, в конституционные сроки и в тандеме с Явлинским-премьером.)
То, что Лужков откликнулся на первый же зов Ельцина, объясняется тем, что при Примакове мэр, не принадлежащий к старой номенклатуре, едва ли сможет рассчитывать даже на вторую роль. То есть партию примы Лужков в нынешней ситуации может получить только из рук Ельцина.
"Лучше Пиночет в президентах, чем Лужков в премьерах"
Несмотря на оптимистический подъем на Тверской, 13, в окружении Лужкова опасаются, как бы жаркие объятья, как это водится у Ельцина, не закончились удушением. Советники крайне не рекомендуют мэру ради призрачных обещаний преемничества терять московскую вотчину и пересаживаться в шаткое кресло премьера. В конце концов, кто сказал, что Ельцина не начнет раздражать Лужков-наследник? Ведь годом раньше его взбесил Черномырдин-наследник, а совсем недавно — Примаков-наследник.
Однако выкладки политологов, предрекающих президентство тому, кто займет премьерское кресло этой осенью, несмотря на все риски, не могли не запасть Лужкову в душу. Ясно, что дотянуть перепалку с нынешним правительством до осени (чтобы именно Маслюков с Примаковым ответили за ожидаемую экономистами новую волну инфляции) у президента не хватит терпения, а у его окружения — умения. Поэтому, судя по информации Ъ, для начала мэр хотел бы рискнуть не собой, а своим союзником Явлинским.
Рисковать же московской синицей ради общероссийского журавля Лужков, по всей видимости, решится на жестких условиях. Например, таких: президент назначает его премьером, распускает Думу (чтобы на досрочных выборах был сформирован более или менее лояльный новому правительству парламент) и на президентских выборах 2000 года делает ставку на тандем Лужков--Явлинский. И самое главное: президент должен предоставить Лужкову абсолютные гарантии того, что его чувства вдруг не переменятся — скажем, под влиянием осенних дождей.
Но, как прекрасно помнят кремлевские и белодомовские старожилы (а еще больше те, кто выжить не сумел), абсолютные гарантии Ельцин давать, конечно, любит, но еще больше любит забирать их назад.
Кстати, некоторое подозрение у мэрских советников вызывают и истинные намерения главы кремлевской администрации Волошина, который во время прошлогодних сентябрьских пикировок по кандидатурам премьера был, как и Юмашев, ярым противником Лужкова. И, как утверждает один из апокрифов, даже родил крылатую фразу: "Лучше Пиночет в президентах, чем Лужков в премьерах".
Как известно, "русским Пиночетом" почитатели временно опального кремлевского комбинатора Березовского величали Александра Лебедя. Судя по недавним высказываниям Березовского, суперсценарий с Лебедем в главной роли до сих пор не сдан в макулатуру. К чему приводят высокохудожественные постановки президентского окружения "Черномырдин пишем, Лебедь в уме", все могли в деталях наблюдать прошлой осенью, когда правительство Кириенко было отправлено в отставку.
Пока нет никаких сомнений в том, на чьей стороне будет победа, если "семейная" и "несемейная" части администрации начнут предлагать президенту взаимоисключающие сценарии.
Но если, не дай Бог, заподозрить президентских близких в склонности в паранойе, то лучшего способа девальвировать политический капитал Лужкова действительно не придумаешь: сначала убрать с его помощью Примакова, потом взвалить на него ответственность за экономическую ситуацию, а в довершение всего окончательно рассорить с Ельциным и отправить в отставку.
Гарантией от появления подобных планов, похоже, может быть только одно — здоровье Ельцина, позволяющее ему максимально широкое общение. Однако, увы, абсолютных гарантий у Ельцина не бывает даже на свой счет.
ЕЛЕНА ТРЕГУБОВА
--------------------------------------------------------
Поворот Кремля лицом к мэрии, спиной к Белому дому — факт чисто медицинский. Президент выздоровел
Лужков откликнулся на зов Ельцина, поскольку при Примакове ему не светит даже вторая роль. А президент сулит первую
--------------------------------------------------------
Мы странно встретились...
На предвыборных плакатах 1996 года Юрий Лужков пожимал руку Борису Ельцину: "Москва свой выбор сделала". В том году, по официальным данным, Лужков лично встречался с Ельциным 7 раз. В 1997-м — 3 раза, в 1998-м — 4 раза. За три с небольшим месяца 1999 года мэр встретился с президентом уже дважды.
18 января 1996 г. Юрий Лужков после встречи с Борисом Ельциным принял его предложение войти в федеральный избирательный штаб по выборам президента. Лужков и Сергей Филатов стали первыми заместителями руководителя штаба — первого вице-премьера Олега Сосковца.
29 января 1996 г. Ельцин и Лужков обсудили организацию выборов мэра столицы и их сроки.
18 марта 1996 г. Ельцин встретился с Лужковым и обсудил с ним вопросы обеспечения общественного порядка в столице и ход подготовки к встрече в Москве "восьмерки" по проблемам ядерной безопасности.
8 апреля 1996 г. На встрече в Кремле Ельцин обсудил с Лужковым подготовку Москвы к проведению встречи "восьмерки" по проблемам ядерной безопасности. Кроме того, обсуждались вопросы, связанные с празднованием Первомая и Дня Победы.
4 июля 1996 г. Ельцин встретился в Кремле с Лужковым (в этот же день прошли встречи с Виктором Черномырдиным и членами предвыборного штаба). Лужков поздравил Ельцина с победой на выборах (впоследствии стало известно, что в это время президент находился в крайне тяжелом физическом состоянии).
25 октября 1996 г. Президент и мэр встретились в Барвихе. Беседа продолжалась около получаса. Ельцин выразил удовлетворение тем, что после некоторого перерыва возобновились встречи с Лужковым. "Мы будем и впредь регулярно встречаться с мэром Москвы",— подчеркнул Ельцин.
24 декабря 1996 г. Возвратившись в Кремль после болезни, Ельцин повстречался с Лужковым, который отчитался о ходе строительных работ в Москве и передал президенту приглашение от работников ЗИЛа. Ельцин согласился посетить автозавод.
1 февраля 1997 г. В день рождения президента Лужков посетил Ельцина в резиденции "Горки-9". Мэр поздравил президента от имени москвичей. Встреча продолжалась около 40 минут. После встречи Лужков заметил: "Президент работоспособен, и поэтому мечты тех, кто думает о том, что он отойдет от дел,— не более чем фантазия".
7 мая 1997 г. Ельцин обсудил с Лужковым ход жилищно-коммунальной реформы в Москве. После аудиенции Лужков объявил прессе, что президент удовлетворил его требование и разрешил не проводить в Москве жилищно-коммунальную реформу "по Немцову", а разработать "московскую модель".
3 июня 1997 г. Ельцин провел в Кремле встречу с Лужковым. На встрече Ельцин призвал Лужкова "не ссориться с правительством" (до этого президент встретился с первым вице-премьером Анатолием Чубайсом) и выразил несогласие с позицией Лужкова по проблеме российско-украинских отношений.
13 апреля 1998 г. На встрече с Лужковым Ельцин заявил: "Я очень внимательно слежу за Москвой, и чем больше Москва берет самостоятельности, тем президент может иметь возможность реже встречаться с мэром".
16 июня 1998 г. Президент и мэр Москвы подписали в Кремле договор о разграничении полномочий между федеральным центром и властями Москвы. По итогам встречи Ельцин заметил: "У меня как у президента лично с Юрием Лужковым и с Москвой прекрасные отношения" — и добавил, что при этом у Москвы с российским правительством есть "некоторая натянутость".
28 августа 1998 г. Президент провел встречу с и. о. главы правительства Виктором Черномырдиным, председателем Совета федерации Егором Строевым и мэром Москвы Юрием Лужковым. После встречи ее участники заявили, что в нынешней ситуации они отбрасывают все личные амбиции и будут работать вместе для преодоления трудностей в стране.
21 сентября 1998 г. На встрече с президентом в Кремле Лужков рассказал Ельцину о сложной ситуации, сложившейся в Москве в связи с финансово-экономическим кризисом. Президент поздравил мэра с днем рождения. По окончании встречи Лужков сказал журналистам, что не получил предложения войти в состав нового российского правительства.
25 марта 1999 г. На продолжительной встрече Ельцин и Лужков говорили о ситуации в стране. Говоря о проблеме Скуратова, мэр заявил, что "генпрокурору нужно дать возможность продолжить начатое расследование без каких-либо воздействий на его право служить закону". Мэр также рассказал Ельцину о деятельности движения "Отечество". Как сообщил Лужков журналистам, ему "показалось, что информация, которую он довел до Бориса Ельцина, была воспринята спокойно и даже благоприятно". Пресс-секретарь президента заявил, что Ельцин считает беседу полезной и намерен продолжить "конструктивный диалог".
13 апреля 1999 г. Ельцин и Лужков на встрече в Кремле обсудили ситуацию в Югославии, предложение Белграда о вхождении в Союз России и Белоруссии, а также подготовку военного парада в День Победы в Москве. Сразу после встречи Лужков заявил журналистам, что движение "Отечество" выступает категорически против импичмента президента.