Вчера правительство Москвы приняло решение о включении в государственный список памятников истории и культуры станций Московского метрополитена, сооруженных в годы Великой Отечественной войны.
До сегодняшнего дня в памятники истории и культуры входили только станции первой и второй линий. Решение московского правительства расширяет список на семь станций (см. справку). С точки зрения художественной логики — это решение странное. С точки зрения бюрократической — вполне естественное.
Признаем сразу, некоторые основания для того, чтобы выделить семь военных станций в отдельную группу, имеются. Историческое основание налицо — станции пускались в годы войны. Нельзя сказать, что в годы войны в Москве увеличились метроперевозки — станции пускали из идеологических соображений. Руководство страны доказывало народу, да и себе тоже, что победа будет за нами. Но сказать, что это существенно сказалось на их архитектуре, невозможно. Все московское метро сталинского времени носит триумфальный характер, и все оно доказывало руководству, что победа будет (или уже была) за ними.
Проекты этих станций готовились в 1937-1938 годах, когда основной тип станции был твердо выработан. Это гигантские залы (в среднем в полтора раза больше довоенных), художественное решение которых отличалось, с одной стороны, жесткой и легкой геометрией, так что пространство станции читалось целиком, а с другой — особо роскошным убранством. Великий советский архитектор Жолтовский рекомендует следующий способ решения декора: "То, что повернуто к человеку, должно быть дано сильно и богато". Так станции и строили — "Архитектура СССР" с гордостью сообщает о "неуклонном росте применения мрамора", в убранстве использовались едва ли не полудрагоценные камни, добытые советскими каторжниками (сегодняшние реставраторы метро зачастую не могут найти аналогичных сортов из-за секретности забытых лагерных карьеров).
Правда, в декоративном плане семь военных станций дорабатывались в военное время, включив сюжеты времен Великой Отечественной (как статуя Зои Космодемьянской на "Измайловском парке"). Таких сюжетов много и на послевоенных станциях, но там больше салютов и парадов, а здесь — партизанское движение. Этим их специфика по сравнению с остальными станциями исчерпывается. Совершенно очевидно, что московское метро — это памятник целиком, а не по станциям той или иной очереди. Причем памятник грандиозной архитектурной силы.
Он соединяет в себе два разных образа. С одной стороны, московское метро — это идеальный город сталинизма. Хотя Сталин предпринял огромные усилия для того, чтобы преобразовать Москву в столицу советской империи, тем не менее город все равно во многом не дотягивал до нужной величественности. Оставались какие-то лабазы, сараи, церковки, деревянные домики Замоскворечья — следы двухсот лет существования в роли провинциального города не удавалось уничтожить полностью. Метро — идеальный город, параллельный основной столице, и здесь величественность достигает нужной интенсивности. Это чреда площадей, заполненных не людьми, но массами, одна площадь перетекает в другую без зазоров, как один форум Рима в другой, и каждая из них поражает воображение размахом пространства и роскошью отделки.
С другой стороны, метро — это катакомбы коммунистической веры. В Риме существуют раннехристианские катакомбы, известные прежде всего тем, что на их стенах впервые появлялись образы, которые потом тысячелетиями существовали в храмах и иконах: Христос во славе, деиисусный чин, святые воины, отцы церкви, праздники. Точно так же в метро появлялись основные иконографические типы социализма — рабочий, колхозница, воины, вождь, праздники,— которые потом тиражировались плакатами, картинами, открытками. Это главное хранилище коммунистической образности, воплощенной в вечных материалах.
Вместе это создает уникальное сочетание сакральности и публичности, соединяет форум и храм. Не каждая станция по отдельности, но метро-город в целом. И естественно, увековечивать его нужно так же. Бюрократическая логика, однако же, заключается в другом. Памятниками объявляются сооружения по мере достижения ими нужного возраста — около 50 лет. Последние сталинские метростройки завершились как раз в год смерти вождя. К 2003 году все сталинское метро окажется под охраной государства. Правда, непонятно, что добавит этот статус режимным сооружениям, построенным в расчете на прямое попадание авиационной бомбы.
АННА Ъ-ГАРДНЕР