На открытии XXII ММКФ состоялась мировая премьера фильма Глеба Панфилова "Романовы: венценосная семья". Появление этой картины во внеконкурсном показе Московского фестиваля — результат сложной продюсерской и фестивальной стратегии. И начало не менее сложной прокатной судьбы фильма, которого ждали уже несколько лет.
Этой премьеры ждали в Канне, но не дождались. Окажись она там в конкурсе, вполне могла бы понравиться председателю жюри Люку Бессону. И объективно "Романовы" гораздо лучше многих каннских картин аналогичного строя — французских или американских костюмно-исторических драм. В то же время это фильм не для гонок, не для спортивного соревнования: он существует отдельно, как бы не соприкасаясь вплотную с "кинопроцессом". Таков и сам Глеб Панфилов, бывший в свое время одним из признанных "лидеров", но уже давно никого не ведущий за собой, существующий обособленно, вне всяких волн и течений.
Его пытались записать по ведомству академизма, и, в общем-то, не без оснований. Но "академик" Панфилов охотно впускал в свои выверенные конструкции и гротеск, и эксцентрику, и маньеризм. В этом ему незаменимой помощницей была Инна Чурикова. В "Романовых" ее нет (нет в качестве актрисы, соавтор сценария — это другое), и статуарность композиций, "музейность" интерьеров, портретность персонажей не защищены от критики. Те, кто ценит в Панфилове "мужскую и народную мощь", будут разочарованы. Это интимная, камерная картина, уязвимая еще и тем, что имеет обманчивый метраж почти трехчасовой эпопеи.
Но именно в этом мужество Панфилова, а, возможно, также, его ум и хитрость. Прежние фильмы режиссера рассказывали о фабричных девчонках, столичных писателях и провинциальных партработницах, что позволяло иной раз обвести вокруг пальца бдительную цензуру. Теперь нужно иметь дело с финансистами, соблазняя их спекулятивностью темы. Но пока собираются деньги и тянется работа, наступает другая эпоха и модное превращается в свою противоположность, становясь вневременным. Так экзистенциалистскими драмами стали в трактовке Панфилова горьковские "Васса Железнова" и "Мать". Так успела утратить конъюнктурную привлекательность "тема царской семьи".
Конечно, уйти от правды об отвратительной роли большевиков в этой семейной трагедии далеко не удалось, но даже они показаны без излишней злобы и истерики. Зато и "царский режим" не агонизирует, не распадается, как это было в знаменитом полочном фильме Элема Климова. "Романовы" — это анти-"Агония", а Панфилов, первым вышедший из революционного секретариата времен перестройки, это анти-Климов. Его общественное прошлое уведено в подсознание, его личные творческие комплексы гармонизированы холодным интересом к человеческой природе. Которая, в сущности, одна у пролетариев и у царей.
Царя и царицу сыграли Александр Галибин и Линда Беллингэм — два актера не только из разных стран, но из разных актерских школ. Сыграли правильно. Чего не скажешь в той же мере о более молодых исполнителях (членах семьи), где опорой служили сначала искренность, а потом уже профессионализм.
Больше всего в этом случае боишься сусальности, чей призрак неизбежно витает над таким замыслом. И только, быть может, полученные в молодости бергмановские уроки помогли Панфилову снять тихий и достойный фильм. В нем нет былого кипения страстей, но есть гулкие шаги частной и исторической судьбы. В нем, как это ни странно, больше личного, чем в "чуриковских" фильмах. Добровольно отрешившаяся от кинематографического трона, закованная в тиски копродукции и неоплатных финансовых долгов, обреченная на упреки со всех сторон, Панфиловы — венценосная семья.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ