В кольце друзей или в объятиях врагов

Даже недавний успех Дмитрия Медведева на встрече с главами Франции и Германии в Довиле не снимает вопрос: какую из двух уже сформированных властями внешних политик собирается проводить Россия?

Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок

В июле 2010 года президент Медведев выступил в МИД России на созываемом каждые два года совещании послов. Тогда это выступление было названо в прессе "тихой революцией во внешней политике России". А состояла она в том, что президент в своем выступлении сформулировал главное направление российской внешней политики: "с максимальным КПД использовать внешнеполитический инструментарий для целей модернизации нашей страны". Медведев подчеркнул, что "приоритеты внутренней политики самым тесным образом влияют на выборы наших стратегий в международных отношениях". Президент сформулировал три задачи, на решении которых должна сосредоточиться российская дипломатия.

Первая из них — это модернизация нашей экономики с упором на инновационную составляющую. Вторая — укрепление институтов российской демократии и гражданского общества. Формулируя вторую задачу, президент подчеркнул, что "интересам российской демократии отвечает следование как можно большего числа государств демократическим стандартам в их внутренней политике". И, наконец, третий — борьба с организованной преступностью.

Еще Дмитрий Медведев заявил, что России нужны "специальные модернизационные альянсы с основными международными партнерами". К основным международным партнерам он отнес Германию, Францию, Италию, Евросоюз и США. Россия и ее партнеры, по мнению президента, должны совместно противостоять "общим для всех вызовам, которые не имеют границ". К таким вызовам он отнес распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм и наркотрафик, деградацию среды обитания и изменение климата. Наверное, дипломатов никогда напрямую не просили обеспечивать модернизацию своей страны, заниматься укреплением демократических институтов в России и способствовать развитию демократических режимов в других государствах. Не говоря уже о такой задаче, как борьба с организованной преступностью.

Однако при всей внешней неожиданности и даже "революционности", можно отметить, что Дмитрий Медведев начал формировать свои взгляды на внешнюю политику России практически сразу после того, как стал президентом. И последовательно пытался проводить их в жизнь, опираясь на МИД России. Уже в "Концепции внешней политики РФ", принятой в 2008 году, было заявлено об отказе от громоздких военно-политических союзов в пользу сетевой дипломатии, основанной на гибких многосторонних структурах. На евроатлантическом направлении эта концепция выдвигала в качестве цели создание системы коллективной безопасности от Ванкувера до Владивостока и перевод отношений Россия — США в состояние стратегического партнерства. Кроме того, в "Концепции внешней политики РФ - 2008" приведен список угроз безопасности, представляющий расширенный вариант того, который был представлен на совещании в МИД в нынешнем году. В принципе, он совпадает с таким же списком у стран Евросоюза, НАТО и США. Все это лишь доказывает: Дмитрий Медведев исходит из того, что Россия и развитые демократические страны в ближайшей перспективе обречены быть уж если не союзниками, то реальными партнерами в политической, экономической и военной областях.

Еще более четко и прямолинейно эти цели российской внешней политики были сформулированы в программной статье Медведева "Россия, вперед", опубликованной в сентябре 2009 года. В ней президент, в частности, писал: "Вопрос гармонизации отношений с западными демократиями — это не вопрос вкуса или каких-то личных предпочтений тех или иных политических групп. Наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъема качества жизни. Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки, Азии... Мы крайне заинтересованы в сближении и взаимном проникновении наших культур и экономик... Обидчивость, кичливость, закомплексованность и тем более враждебность должны быть исключены на взаимной основе из отношений России с ведущими демократическими странами".

В послании Федеральному собранию год назад президент Медведев представил свое видение целей модернизации в России: "Вместо сумбурных действий, продиктованных ностальгией и предрассудками, будем проводить умную внешнюю и внутреннюю политику, подчиненную сугубо прагматичным целям... Нам нечего "надувать щеки". Мы заинтересованы в притоке в страну капиталов, новых технологий и передовых идей... Поэтому наша внешняя политика должна быть исключительно прагматичной. Ее эффективность должна оцениваться по простому критерию — способствует ли она улучшению жизненных стандартов в нашей стране?"

В заключение своего послания Медведев поручил правительству до конца 2009 года разработать четкие критерии оценки результатов внешнеполитической деятельности для решения задач "модернизации и технологического прорыва".

Такой документ был подготовлен МИД РФ и представлен президенту в феврале 2010 года. В коротком письме, сопровождавшем этот документ, глава МИД, в частности, отмечал: "Главным средством обеспечения российских интересов в быстроменяющемся мире являются последовательная и эффективная реализация модернизационной повестки дня, обеспечение равноправной вовлеченности России в процессы принятия ключевых международных решений, укрепление в этих целях взаимодействия с нашими единомышленниками и партнерами".

Некоторые положения этого документа звучат достаточно необычно. К примеру: "При планировании и осуществлении мер по контролю над вооружениями рассматривать одной из центральных задач оптимизацию оборонных усилий, снижение доли расходов на оборону в ВВП". Забавно на фоне постоянных требований военных об увеличении доли военных расходов в ВВП и недавнем решении увеличить почти вдвое финансирование гособоронзаказа на ближайшие 10 лет.

В целом эта программа отношений с 60 государствами. Упор на то, кто может быть полезен России как источник новых технологий, потенциальный инвестор, как страна, способная оказать помощь в улучшении системы образования, здравоохранения или является привлекательным рынком для российского экспорта.

Убежденность в необходимости следования такой программе Сергей Лавров недавно подтвердил в своем традиционном выступлении перед студентами МГИМО. В частности, он сказал: "Новые реалии диктуют объединительную повестку дня в международных отношениях, поскольку противодействовать общим вызовам можно только коллективными усилиями, в духе солидарной ответственности".

Сколько у нас внешних политик?

Но описанная концепция внешней политики РФ — не единственная. Наряду и параллельно с ней существует совсем другая система взглядов. С некоторой долей условности ее можно связать с именами нынешнего премьер-министра Владимира Путина и секретаря Совета безопасности Николая Патрушева. Достаточно внимательно прочитать "Стратегию национальной безопасности РФ до 2020 года", разработанную Советом безопасности и принятую год назад, или "Военную доктрину РФ", принятую в 2010 году. Заметим сразу, что принимать стратегию национальной безопасности на 10 лет вперед достаточно абсурдно само по себе. Просто потому, что никто не возьмется точно предсказать, как изменится мир и угрозы нашей безопасности за этот период. Попробуем оглянуться и припомнить, что 10 лет назад не было даже понятия международный терроризм, не проводились военные операции в Афганистане и Ираке... В общем, картина мира отличалась от нынешней достаточно радикально.

Но главное не временной интервал, а то, что документ находится в прямом противоречии с внешнеполитической стратегией, изложенной в выступлениях президента Медведева и главы МИД России Сергея Лаврова. В "Стратегии национальной безопасности" встречаются и довольно верные констатации. Но в целом никакого понимания необходимости непредвзятого сотрудничества и партнерства с развитыми демократиями там не просматривается. Напротив, говорится о "нарастающем информационном противоборстве", предсказывается появление новых региональных и межгосударственных конфликтов. Говорится об обострении борьбы за ресурсы в регионах Ближнего Востока на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики, в бассейнах Каспийского моря и в Центральной Азии. При этом угрозы военной безопасности связываются с политикой "ряда ведущих зарубежных стран, направленной на достижение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, путем развития высокоточных, информационных и других высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы...". Уж не тот ли это ряд ведущих зарубежных стран, у которых мы рассчитываем получить новые знания и технологии, инвестиции для осуществления модернизационного прорыва, специалистов для работы в инновационном центре Сколково и даже напрямую закупать современные вооружения?

А военная доктрина 2010 года в перечне основных военных опасностей Российской Федерации поставила на первое место "стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока". Ну сколько же можно петь эту заунывную песню о сжимающемся вокруг России кольце натовских военных баз и о многократном количественном превосходстве НАТО над Россией во всех категориях обычных вооружений?! Может быть, стоит посмотреть на реалии. Первое расширение НАТО (на самом деле в истории альянса это было четвертое расширение) на страны Восточной Европы произошло в 1999 году, то есть 11 лет назад. С тех пор альянс расширялся еще дважды, и сейчас в него водят 28 государств.

За эти 11 лет на территории новых членов НАТО не было перемещено на постоянной основе никаких военных контингентов из стран "старых членов клуба". Если не считать четырех истребителей из разных государств НАТО, которые по очереди, сменяя друг друга, дежурят на базе в Литве. Что касается кольца баз вокруг России, достаточно привести один пример. В 1990 году США держали на базах в Европе около 6 тысяч танков и более 600 самолетов, а сейчас осталось 100 танков и около 200 самолетов. Количественное превосходство НАТО над Россией в области обычных вооружений в Европе тоже скорее бумажное, чем реальное. Если сопоставлять лимиты на основные категории вооружений, разрешенные адаптированным Договором об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ), который пока не вступил в силу, то, конечно, по суммарным потолкам 28 нынешних членов альянса значительно превосходят то, что разрешено одной России. Но эти лимиты странами НАТО не выбираются и на 60 процентов. Самое интересное, что и Россия, постоянно демонстрируя озабоченность количественным превосходством НАТО, своей разрешенной квоты не выбирает примерно в такой же пропорции. Остается предположить, что на самом деле Россия не так уж опасается НАТО и ее количественного превосходства, но определенные группы в политическом и военном руководстве страны нуждаются в образе врага для обеспечения своих экономических и внутриполитических интересов. В таком случае необходимо ответить на вопрос: какую из двух означенных внешних политик собирается проводить Россия? (Очевидно, что проводить их параллельно и одновременно совершенно невозможно.)

Что выбирать России

Какой из двух описанных внешних политик будет придерживаться Россия, определится прежде всего приоритетами политики внутренней. С точки зрения внешнеполитической ситуации момент для закрепления принципов политики Лаврова — Медведева самый подходящий. В Европе достаточно неожиданно стала популярной идея тесного вовлечения России в систему европейской безопасности, расширения ее сотрудничества с такими структурами, как Евросоюз и НАТО. Эти меры считаются необходимыми в силу ряда причин. Во-первых, ведущие европейские страны хотели бы ослабить свою зависимость от политики американской и сформировать "европейский центр силы". А здесь без России не обойтись. Во-вторых, Россия критически важна для совместного отражения общих угроз безопасности, наиболее детальный список которых приведен в "Концепции национальной безопасности", утвержденной президентом Медведевым летом 2008 года. Это "международный терроризм, наркотрафик, организованная преступность, опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, региональные конфликты, демографические проблемы, глобальная бедность, в том числе энергетическая, а также нелегальная миграция и изменение климата".

На прошедшем недавно трехстороннем (Россия, Германия, Франция) саммите в Довиле лидеры крупнейших европейских стран обсуждали перспективы тесного сотрудничества с Россией по самым актуальным вопросам, вплоть до перспектив введения безвизового режима между странами Евросоюза и Россией. В общем, саммит в Довиле полностью соответствовал высказанной российским президентом идее о необходимости создания новых гибких модернизационных альянсов, где в числе первых партнеров фигурировали как раз Франция и Германия. Лидеры крупнейших стран Евросоюза, а также Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен высказались за привлечение России к созданию европейской системы ПРО. Похоже, России и ее президенту опять дается шанс начать проводить в жизнь ту самую политику, которую Дмитрий Медведев разрабатывал все два с лишним года своего президентства. Но воспользоваться этим шансом он сможет только в том случае, если не будет целиком поглощен предвыборными проблемами и борьбой с теми политическими силами, которые заинтересованы в проведении совсем другой политики и внутри страны, и вовне ее.

Со стороны кажется, что пока обе головы нашего тандема значительно больше заняты набором баллов для предвыборного рейтинга, чем стратегическими проблемами внешней политики. Под знаком электоральной борьбы за столицу прошла операция "отрешение Лужкова", едва не стоившая президенту Медведеву падения политического рейтинга. Он так долго и трудно снимал московского мэра (при подчеркнутой отстраненности и неучастии премьер-министра), что невольно вспомнился эпизод из романа Сэлинджера "Над пропастью во ржи". Там главный герой вспоминает свой первый опыт общения с противоположным полом: "Я битый час возился, пока стащил с нее этот проклятый лифчик. А когда наконец, стащил, она мне готова была плюнуть в глаза". Только в случае с мэром речь шла не о лифчике, а о кепке.

Теперь можно говорить, что новый мэр у Москвы появился, но это явно креатура премьер-министра. Так что титанические усилия Дмитрия Медведева привели к тому, что в электоральном смысле Владимир Путин его руками "взял" Москву, политически самый важный регион страны. Уметь использовать энергию противника для проведения против него же приема — это, кажется, из дзюдо.

Похоже, под гипнозом пропаганды адекватное представление о происходящем в России может утратить не только российский телезритель, но и само руководство страны. В "спокойной" Чечне спецоперации против боевиков проводятся уже в здании парламента. На Северном Кавказе почти ежедневно гремят взрывы и убивают представителей властных структур. Никто так и не потрудился объяснить стране, что недавно произошло на рок-фестивале в Миассе. Когда сотня подготовленных молодых людей по команде, сняв рубашки, вошла на территорию фестиваля и стала кусками арматуры и битами избивать собравшуюся публику. Потом также по команде группа надела рубашки и мгновенно смешалась с толпой. Кто были эти люди, кто и для чего их готовил — неизвестно.

Ко всему добавятся еще крупные экономические и социальные проблемы, такие как дефицит бюджета Пенсионного фонда. Так создается заряд негативной энергии. Некоторые факты подтверждают, что руководство предчувствует такую возможность и приоткрывает "клапаны" для сброса растущего давления. Заместитель главы администрации президента Владислав Сурков уже высказал надежду, что новое московское начальство проявит милосердие и разрешит протестующим собираться 31-го числа на Триумфальной площади. На некоторых телеканалах появились программы, в которых обсуждаются острые темы, действительно волнующие людей. Самый простой и ясный вывод из вышесказанного в том, что без изменений политики внутренней нельзя рассчитывать на успешное проведение той внешней политики, о необходимости которой так много говорил и писал президент Медведев.