"Автобиография Алисы Б. Токлас" Гертруды Стайн (в переводе Ирины Ниновой, выпущенная санкт-петербургским издательством "Инапресс"), строго говоря, не новинка. Частичные переводы легендарных мемуаров легендарной модернистки, проделавшей с литературой примерно то же, что ее друг Пикассо — с живописью, уже появлялись в журналах. Но отдельной книжкой "Автобиография..." вышла на русском впервые.
Критики любят попенять издателям на отсутствие научного комментария, неправильную постановку издаваемого автора в литературный контекст эпохи и тому подобные недочеты. В данном случае хочется сказать им за это спасибо. Они свели к минимуму всю дополнительную информацию, мешающую отнестись к тексту непредвзято. Написали бы, что Стайн — авангардистка, и, глядишь, навсегда отпугнули бы читателя. А так ему совсем не страшно. Подумаешь, что за беда — отсутствие некоторых запятых и вопросительных знаков. Зато все остальное очень понятно. И местами даже смешно. Такие анекдоты типа "Лев Толстой очень любил детей". Только про французов. И про саму Гертруду Стайн. "Я так хорошо помню как Гертруда Стайн в первый раз взяла меня в гости к Аполлинеру. Мы пришли в крошечную холостяцкую квартиру на Рю де Мартир. В комнате толпилось много маленьких юных джентльменов. Кто, спросила я Фернанду (одна из возлюбленных Пикассо.— Ъ), все эти человечки. Поэты, ответила Фернанда. Я была поражена. Прежде я никогда не видела поэтов, поэта да, а поэтов нет".
Из сопроводительных записок нельзя узнать даже о том, кто она такая, эта Алиса Б. Токлас. Да и существовала ли она вообще? Помещенные в книге фотографии свидетельствуют, что да, существовала. Но кто нынче верит фотографиям. Дадаист Марсель Дюшан, который фигурирует в "Автобиографии..." — в числе прочих, весьма многочисленных кубистов, сюрреалистов, сезаннистов и бог еще знает каких парижских знаменитостей, посещавших квартиру Стайн,— тоже, знаете ли, в 1920-е годы любил фотографироваться в женском платье, назвавшись Розой Селави. Надо заметить, просто вылитая Алиса Б. Токлас.
Одним словом, сразу понять, что Токлас — не мистификация, могут лишь фанаты Хемингуэя, посвятившего Стайн не одну страницу "Праздника, который всегда с тобой". Где-то там упоминается и Алиса Б. Токлас — не то секретарша, не то компаньонка, не то любовница. Вообще-то Стайн завещала этой самой Токлас все свое состояние. А оно, очевидно, было немалое. Чего стоят одни картины Сезанна, Матисса и Пикассо, купленные Стайн еще тогда, когда они считались непризнанными гениями. Между прочим, некоторые из этих картин попали в российские музеи. Кто знает, не взбредет ли сегодня в голову наследникам Алисы Б. Токлас потребовать у Пушкинского музея "Девочку на шаре"?
Теперь уже никто не сможет точно сказать, действительно ли Алиса Б. Токлас обладала способностью распознавать настоящих гениев по особому звону, который они вызывали в ее внутренностях. Или это Стайн приписала ей свой собственный дар. Во всяком случае, если бы этой таинственной дамы не существовало, Стайн следовало бы ее выдумать. Не только для того чтобы ее устами рассказать историю собственной жизни. Претендующую на то, на что не могут, по определению, претендовать обычные мемуары — иллюзию объективности. Не только для того, чтобы изложить свои соображения об искусстве и о людях искусства, которых ей довелось наблюдать, простым языком своей компаньонки, далекой от каких-либо притязаний на понимание искусства. И не только для того, чтобы из простых мемуаров сделать головоломку для интеллектуалов — в конце книги, практически полностью посвященной Гертруде Стайн, Алиса Токлас рассказывает о том, как Гертруда Стайн решила написать за нее ее автобиографию, то есть свою. Наконец, для того, чтобы иметь достойное алиби, чтобы назвать саму себя гением. Когда Алиса Б. Токлас увидела Гертруду Стайн, внутри у нее раздался тот самый звон.
Гертруда Стайн. Автобиография Алисы Б. Токлас. Перевод Ирины Ниновой. Спб.: Инапресс, 2000.