Форсированное встраивание в мировой рынок ядерной энергетики может поставить крест не только на экологии страны, но и на самой отечественной атомной отрасли. Так считают эксперты, выступающие против "ядерного гостеприимства". Их объяснения — "Огоньку"
— Россия, согласно Договору о нераспространении ядерного оружия, готовится принять 951 топливный стержень из ядерного реактора бывшего научно-исследовательского центра ГДР в Россендорфе. Если советские ядерные материалы подлежат возврату в Россию по международным обязательствам, почему вокруг слышны споры?
Сергей Митрохин: ОЯТ содержит чрезвычайно опасные вещества, в том числе плутоний. После транспортировки по Балтийскому морю ядерные материалы будут перегружены в железнодорожные составы и будут следовать по территории страны, где множество потенциальных угроз — от коррупции до террористов. Росатом не может дать безусловных гарантий безопасности при перевозе отходов, их переработке, хранении.
Максим Шингаркин: Еще в начале 1990-х встал вопрос о том, что Россия как правопреемница СССР должна при поддержке мирового сообщества урегулировать вопрос с ядерными материалами, по сути ей принадлежащими, но находящимися на чужой территории. Поэтому все, что сегодня происходит с этими материалами, регламентируется Договором о нераспространении, полноценными участниками которого является и Россия, и бывшие республики СССР, и страны соцлагеря. Другое дело, что требования к инфраструктуре, затраты на хранение и обеспечение безопасности, которые требуются по Договору, весьма существенны. Однако Германия, да и Украина, обладают соответствующими средствами и инфраструктурой и могли бы безопасно хранить эти материалы у себя. Тем более что немецкие ученые получили значимый интеллектуальный продукт, используя советский исследовательский реактор.
Сергей Митрохин: Поэтому мы и направили письмо Ангеле Меркель с призывом отказаться от ввоза отходов в Россию.
— По вашему мнению, России стоит отказаться от участия в конкурентной борьбе на рынке стран, предоставляющих услуги по переработке ОЯТ?
Максим Шингаркин: О том, что существует некий рынок переработки ОЯТ и на нем идет жесткая конкурентная борьба, мы узнаем только от российских ядерщиков. Достоверно же известно, что в США, где находится 104 блока АЭС, переработка ОЯТ запрещена законом. Дело в том, что не только сам процесс переработки дорог. В результате него вырабатывается столько радиоактивных отходов, что хранить эти отходы дороже, чем непереработанное ОЯТ. Франция, у которой 59 атомных блоков, имеет два завода по переработке (они "обслуживают" АЭС Франции, ФРГ и Японии), которые глубоко убыточны более 15 лет. Еще в более бедственном положении завод BNFL в Великобритании.
Сергей МИТРОХИН, член президентской Комиссии по ввозу в РФ облученных тепловыделяющих сборок зарубежного производства в 2002-2005 годах
Фото: Александр Вайнштейн, Коммерсантъ
Сергей Митрохин: Посмотрим на это с точки зрения собственника ОЯТ. Во-первых, ему в любом случае необходимо хранить ОЯТ 20-25 лет до переработки. Затем заказать дорогостоящую переработку, после которой он должен забрать себе все отходы и хранить их за свой счет. Да и для повторного использования рециклингового урана его нужно будет очищать от вредных изотопов — снова платить. Словом, утверждение, что кто-то где-то, имея ОЯТ, жаждет заплатить за его переработку, а потом забрать обратно все отходы, представляется мне весьма карикатурным описанием проблем мировой ядерной энергетики.
— Так выгоден России ввоз ОЯТ из-за рубежа или нет?
Сергей Митрохин: Выгоды нет. Возврат ОЯТ от советских реакторов является не коммерческой сделкой, а вопросом престижа и ответственности России с точки зрения соблюдения важнейшего международного договора. А все, что связано с выгодой от ввоза ОЯТ иностранных реакторов, так называемые высокодоходные коммерческие контракты, о которых в начале 2000-х заявлял министр атомной энергетики Адамов, не соответствует действительности.
«Утверждение, что кто-то где-то, имея ОЯТ, жаждет заплатить за его переработку, а потом забрать обратно все отходы, представляется весьма карикатурным»
Максим Шингаркин: Федеральный закон предусматривает не просто ввоз в страну ядерных материалов, а организацию переработки ОЯТ с последующим возвратом всех материалов — как урана с плутонием, так и радиоактивных отходов — стране-поставщику. Чтобы это реализовать, России нужно построить завод по переработке ядерного топлива, поскольку имеющихся мощностей достаточно лишь для российских нужд. Строительство потребует средств, инфраструктуры, а главное — безопасности. Для Росатома это непосильная задача.
— Как вы оцениваете ситуацию с обеспечением безопасности радиоактивных материалов в России?
Сергей Митрохин: В начале 2002-го мы с Максимом Шингаркиным беспрепятственно прошли на хранилище горно-химического комбината в Железногорске Красноярского края, куда тогда только поступила партия ОЯТ из Болгарии.
Максим Шингаркин: Результаты тогдашней проверки ГХК были доложены президенту Путину, и обеспечение безопасности на объекте усилено. Однако начатое строительство завода РТ-2 было остановлено. Поэтому из-за отсутствия мощностей для переработки контракты о ввозе иностранного ОЯТ заключаться не могут.
— Может ли исправить ситуацию новый договор с США?
Сергей Митрохин: Суть "Соглашения 123" — закрепление за Росатомом незавидной функции ассенизатора в транснациональной ядерной корпорации. Как видно из соглашения, собственно ресурсом Росатома являются не технологии, а территории РФ и лоббистские возможности.
Максим Шингаркин: Заключение этого договора — свидетельство деградации российской атомной отрасли. Получается, что единственное, в чем "конкурентоспособен" Росатом, это ввоз ядерных отходов и распродажа по сниженным ценам США урана, произведенного еще во времена СССР.
Война за ядерные отходы
Хроника
За 20 лет чиновники фактически сломили экологическое сопротивление: теперь России ничто не мешает принимать радиоактивные отходы со всего мира
1991 — принят закон "Об охране окружающей природной среды", в котором запрещается ввоз в Россию радиоактивных отходов.
1993 — правительство РФ продает США около 500 тонн оружейного урана для использования в качестве топлива для АЭС (одновременно рассматривается вопрос и о возврате в Россию уже отработанного российского урана).
1995 — Гринпис России подает иск в суд против одного из пунктов президентского указа о конверсии атомной промышленности, согласно которому в городе Красноярск-26 (или Железногорск) планировалось построить завод по переработке зарубежного ОЯТ. Верховный суд РФ отменил этот пункт.
1998 — первый "ядерный скандал": становится известно, что глава Минатома Евгений Адамов лоббирует планы по ввозу в России ОЯТ из Швейцарии. Сделка под давлением общественности сорвана. Позже становится известно, что чиновники из Минатома вели переговоры об утилизации ОЯТ из США, Германии, Испании, Южной Кореи, Тайваня и Японии.
1999 — в США при участии администрации Белого дома образуется консорциум Non-Proliferation Trust, который планирует построить близ Красноярска международное хранилище для ОЯТ. Вскоре в Госдуму вносится несколько вариантов законопроекта "О промышленном хранении и переработке отработавшего ядерного топлива". Благодаря вмешательству ряда экологических организаций законопроекты были отвергнуты.
2000 — по инициативе экологов готовится проведение Всероссийского природоохранного референдума, один из вопросов которого касался ввоза ОЯТ. "Благодаря" Центризбиркому, не признавшему часть подписей действительными, в проведении референдума было отказано. В Госдуму вновь вносится законопроект о ввозе ОЯТ, который при незначительном перевесе голосов принимается в первом чтении.
Апрель 2001 — из-за "коррупционного скандала" глава Минатома Евгений Адамов вынужден уйти в отставку (позже в США и России на него заведут уголовные дела). Закон, разрешающий ввоз ОЯТ в Россию, получает одобрение Госдумы и президента, что вызывает бурю протестов со стороны экологов.
Ноябрь 2001 — на хранилище горно-химического комбината в Красноярске-26 прибывает первый состав с 41 тонной ОЯТ из Болгарии.
2004 — авария на хранилище ПО "Маяк" в Челябинской области, в ходе которой в бассейн реки Теча попадает несколько десятков миллионов кубометров жидких радиоактивных отходов. Позже гендиректор "Маяка" Виталий Садовников был признан судом виновным в нарушении правил эксплуатации объекта, но одновременно амнистирован в честь 100-летия Госдумы РФ.
2005 — одобрен проект строительства нового "сухого" хранилища для ОЯТ в Красноярске-26. В то же самое время "приостанавливается" проект строительства завода по переработке ОЯТ.
2006 — президенты РФ и США договорились о подписании "Соглашения 123" (по номеру статьи 123 Закона США об использовании атомной энергии, где перечислены условия передачи гражданских ядерных технологий). По этому договору Россия получает право перерабатывать ОЯТ из США.