Вчера премьер России Владимир Путин в Сочи встретился с переселенцами из Имеретинской долины, которые, видя премьера, приехавшего посмотреть на их новые дома, шептали: "Чудо!.." Те, кто был лишен этой возможности, отказываются пока выезжать из своих домов в долине. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ насчитал 107 таких семей. Кроме того, именно здесь, в Сочи, возможно, решится не утихающий пока конфликт между совладельцами "Норильского никеля" Владимиром Потаниным и Олегом Дерипаской, которые в Сочи работают на страну, строя олимпийские объекты, а в Норильске — на себя.
Ну что мог сделать Владимир Путин, прилетев в Сочи? Конечно, осмотрел макеты будущих олимпийских сооружений. Он может рассказать про эти макеты, уверен, больше и лучше, чем их создатели и любой из экскурсоводов. В этом с ним могут конкурировать, пожалуй, только международные олимпийские комитетчики господа Килли и Фелли (председатель координационной комиссии Жан-Клод Килли и исполнительный директор МОК по Олимпийским играм Жильбер Фелли.— "Ъ"), неразлучные в одной общей беде, накрывшей международное олимпийское движение. Эта беда называется Сочи-2014.
Можно, конечно, сказать, что такая беда накрывает МОК раз в два года, в зимнюю и летнюю Олимпиаду. Но каждая Олимпиада, конечно, несчастлива по-своему.
Олимпиада в Сочи долгое время была несчастлива своими переселенцами: из Имеретинской долины около тысячи семей попали под выселение. Впрочем, жители долины не сразу оценили все его прелести. Одну сотку земли государство покупает у них за 1,5 млн руб. В среднем, таким образом, дом продается за $1 млн.
При этом уже построены несколько сотен новых домов — для тех, для кого деньги не главное в жизни (по крайней мере, $1 млн).
В селе Некрасовское построены 112 новых домов для переселенцев. Полпред президента в Южном федеральном округе Владимир Устинов восторгался в разговоре с главой "Олимпстроя" Таймуразом Боллоевым:
— Какие симпатичные домики! И виноградники высадят, увьют ими дома, и сосны тут будут, и пальмы!.. О, и озеро, я вижу, есть!
— Да нет,— поправлял его господин Боллоев,— это место для будущей детской спортивной площадки. Заболочено пока просто...
Автобус проезжал мимо кладбища.
— Ну что,— спросил Владимир Устинов,— сносить будете?
Кладбище было древнее, с покосившимися деревянными крестами, заросшее репейником, неухоженное.
— Нет,— ответил господин Боллоев,— тут еще захоранивают. Забор поставим, облагородим.
— Да,— согласился Владимир Устинов,— надо сделать людям праздник! Чтоб зашли — и душа радовалась!
Они помолчали.
— Да,— продолжал господин Устинов,— государство им, конечно, подарок сделало... А то они тут под шифером и камышом всю жизнь прожили... Интересно, за сколько они эти дома продадут?
— Ну,— подумав, отвечал господин Боллоев,— сейчас такой дом миллион стоит (долларов, в отличие от домов погорельцев в Нижегородской области, например. Там цифра примерно та же, только в рублях.— А. К.). Скоро будет стоить три миллиона, а к Олимпиаде и все пять! Тут же вид прямо на олимпийские объекты!
Мы подъехали к одному из домов. Это и в самом деле серьезное сооружение: каменные стены в три этажа, ну и так далее. Видно, хозяева освоились здесь: двор уже наполнен гипсовыми гномиками, грибочками и собачками на траве...
Владимир Путин подошел к соседке хозяина дома, бабушке лет 85, и заверил ее, что в ближайшее время здесь начнут функционировать спортивные площадки. Бабушка благодарно кивнула. Она не могла без слез смотреть на премьера.
Владимиру Путину объяснили, что дома построены по индивидуальным проектам, которые конструировали сами жители. Так, в доме, который осматривал премьер, на уровне второго этажа появился длинный балкончик, на счет которого господин Путин сказал, что когда семья будет обедать на первом этаже, на балконе ей будут петь и играть музыканты (похоже, премьер говорил о том, к чему и сам привык за свою сложную государственно-хозяйственную жизнь).
На диванах лежали подушечки с достоверным изображением членов семьи. Комок подкатывал к горлу. Я не заметил сначала ни одного ковра, поэтому помещение казалось не таким уж обжитым. Но потом я разглядел в одной из комнат гору скатанных в рулоны ковров.
— Чтобы не напачкали? — тихо спросил я у хозяйки.
Она вдруг покраснела.
— Чтобы не споткнулся никто,— объяснила она, не настаивая, впрочем, на этой версии.
— Вы довольны? — спросил я на выходе хозяина дома Ивана Стольникова, старика с широчайшей окладистой бородой, которой он то и дело без злого умысла теребил членов делегации, да и самого господина Путина.
— Чудо...— прошептал он, до сих пор, похоже, суеверно озираясь по сторонам.— После Великой Отечественной войны в Имеретинке дом построили. Чудо...
— А кто деньги получил, еще больше, наверное, довольны? — спросил я.— Миллион долларов!
— Да нет,— покачал он головой,— они три хотят. До сих пор некоторые не выезжают из-за этого. Народ стыд потерял с этой Олимпиадой. Живут, как в последний раз.
В этом он, не исключено, был прав, и не только насчет страдальцев Имеретинской долины.
Пока члены делегации во главе с Владимиром Путиным в большом автобусе ехали по новой деревне, в динамиках сначала играла негромкая музыка, а потом диктор вдруг заговорил о том, что для того, чтобы пчелы чувствовали себя хорошо, необходимо по меньшей мере 100 пчелиных сот и что пчел, чтобы они хорошо перезимовали, надо постоянно подкармливать. И в этом автобусе над пассажирами витала тень Юрия Лужкова. Казалось теперь, что это его глуховатый голос ведет экскурсию по этим заповедным пчелиным местам. Потом его сменил Сергей Шнуров с песней, в которой рефреном повторялись слова "Никого не жалко, никого...". Захотелось на свежий воздух.
Автобус остановился. Владимир Путин вышел поприветствовать девушек, выпорхнувших из одного дома. Девушки клялись премьеру в вечной верности.
Еще через несколько минут автобус вырулил к началу новых железнодорожной и автомобильной трасс, соединяющих Адлер и горнолыжный курорт "Альпика-Сервис". РЖД ударными темпами строит железную дорогу, а автомобильную — Министерство транспорта. К концу октября, объяснил Владимир Якунин господам Килли и Фелли, будут построены еще два горных тоннеля.
— 74 моста — небольшие и несложные,— добавил господин Путин.— Шесть тоннелей — большие и сложные.
— Я восхищен качеством работ! — воскликнул через переводчика Жан-Клод Кили.
— Мерси боку,— без переводчика ответил Владимир Якунин.
— На третьем тоннеле были проблемы,— сказал Владимир Путин.
— Но мы их преодолели,— добавил Владимир Якунин.— Хотя, действительно, на разломах мы на некоторое время вынуждены были остановить проходку... И я хочу доложить: мы высадили больше 40 тыс. деревьев! А когда ставили одну опору в воду, выпускали 3,5 млн мальков!
— Я очень люблю каштаны,— признался Жан-Клод Килли.— Надо сажать каштаны. Тогда и пчелы будут!
Опять эти пчелы! И здесь было не отмахнуться от них.
— Надо здесь поставить пасеку,— озабоченно произнес Владимир Путин, как если бы он был бывшим мэром Москвы.
Имел ли он при этом в виду перспективы трудоустройства Юрия Лужкова, сказать затруднительно.
— Надо — сделаем! — в сердцах воскликнул Владимир Якунин, вряд ли когда-нибудь до этого занимавшийся по роду своей деятельности такой работой.— И позвольте, господин Килли, вручить вам книгу о нашем строительстве! Прошу прощения, что на английском, а не на французском!
— Это очень большая ошибка,— тяжело покачал головой господин Путин.— Надеюсь, что исправитесь.
Перед тем как снова зайти в автобус, Жан-Клод Килли так трепал за щеку одного из строителей магистрали, что тот не смог сдержать гримасу адской боли. Я даже подумал по следующему выражению его лица, что он собирается ответить господину Килли той же любезностью. Но обошлось.
Напоследок в этот день Владимир Путин встретился с Владимиром Потаниным, одним из владельцев "Норильского никеля". Формально разговор был посвящен строительству Международного олимпийского университета, которое взяли на себя структуры господина Потанина. Я поинтересовался у него перед началом встречи, в каком состоянии его конфликт с другим акционером — Олегом Дерипаской.
Я наделся, что хотя бы в тлеющем. Увы, все по-прежнему крайне драматично. 21 октября пройдет заседание совета директоров "Норникеля", на котором может быть обновлена часть членов совета.
— Он (Олег Дерипаска.— А. К.) не разговаривает напрямую,— пожал плечами Владимир Потанин.— Чуть что — сразу в прессу! А смена членов совета директоров — это, по-моему, задача следующего годового собрания, а не сегодняшнего дня. Путин же сказал недавно в Норильске, что конфликты приводят иногда к интересным решениям, главное, чтоб не страдали интересы предприятия и людей, которые работают на нем. Я понял это так, что конфликтовать можно, только не надо выносить это на всю страну. А он выносит. А вы как поняли это высказывание?
Я тогда, в Норильске, понял его так, что, сколько бы ни конфликтовали, договариваться все равно придется, причем по каждой кандидатуре члена совета, в том числе и Александра Волошина.
И примерно понятно как: сегодня Владимир Путин встретится в Сочи и с Олегом Дерипаской.
Обсуждать будут, конечно, проблемы сочинского аэровокзального комплекса.