На своей выставке АЛЕН ЗИЛЬБЕРСТЕЙН дал интервью корреспонденту Ъ ИГОРЮ Ъ-ГРЕБЕЛЬНИКОВУ.
— Индустрия дорогих часов особенно консервативна. Как правило, дизайнеры ориентируются на давние традиции часовых мастеров. А чем вы вдохновляетесь?
— Я архитектор. До того как стать дизайнером часов, я занимался архитектурой интерьеров и живописью. Меня всегда увлекал процесс перевода многомерного пространства на лист бумаги. Наверное, поэтому огромное впечатление на меня произвели русские авангардисты Малевич, Лисицкий, Кандинский. Одна из первых моих часовых работ — настенные часы Comtoise — напоминала настоящую кинетическую скульптуру. Русский авангард 20-30-х годов является основанием всего искусства ХХ века. И своими часами я хочу напомнить об этом.
— Но искусство Малевича и Лисицкого было очень серьезным.
— Я считаю, что часы — это игрушки. Я рисую игрушки, которые напомнят взрослому о детстве. Часы — это единственная игрушка, которая может демонстрировать положение в обществе, финансовый успех и быть при этом произведением искусства.
— У вас, как и у всякого часовщика, должна быть своя философия времени.
— Социологи до сих пор не могут объяснить, почему электронные часы, которые показывают время только цифрами, так и не смогли вытеснить механические со стрелками. Я-то думаю, что в рисунке часовых стрелок есть своя геометрия. Их угол образует пространство, которое заставляет нас забыть, что время проходит. Таким образом, вид этих часов примиряет нас с ужасной вещью, с тем, что время — это всегда обратный отсчет. Было бы здорово создать часы, которые могут бежать или замирать, когда нам этого хочется.
— Как вам удается совмещать в дизайне часов классическое и авангардное?
— Традиция — это не прошлое, а взгляд в будущее. И из прошлого надо брать что-то без ностальгии и осторожности. Я понимаю, что современным художникам трудно заставить себя ходить и подолгу смотреть на старых мастеров, но это все-таки стоит делать. Сейчас мы переживаем странный период: мы работаем с технологиями обработки поверхности, заимствованными у космической промышленности, и в то же время с прозрачной эмалью и золотом.
— Ваши часы очень заметны на руке. Часто ли вы встречаете людей с часами вашего дизайна?
— Мне всегда было интересно, кто же носит мои часы, что это за люди. Я знаю, что среди них есть и американцы, и швейцарцы, и французы, и русские. Но однажды на небольшом японском островке я встретил 60 человек в моих часах — целый фан-клуб. Такого я и представить себе не мог.