ГМИИ имени Пушкина открыл выставку "Художники братья Григорий и Никанор Чернецовы. Греческий мир в русской живописи". На церемонии присутствовал президент Греции Константинос Стефанопулос. Ради которого, собственно, все и было затеяно.
До наших дней Григорий Чернецов дожил в качестве автора живописного репортажа "Парад на Царицыном лугу", и особенно того фрагмента, где Пушкин наблюдает за парадом в компании Жуковского, Крылова и Гнедича. Никанор Чернецов известен куда меньше. А греческие пейзажи братьев выставляются в Москве и вовсе впервые.
В сравнении с количеством высоких гостей сама выставка оказалась невелика и неэффектна. Для нее распотрошили полевые альбомы Чернецовых, заполненные во время путешествия по Греции. Сообразно походным условиям братья ограничивали себя как могли. Листы равного формата, мобильная сепия или акварель, бесплотная фактура, тонкие контуры, ненавязчиво расставленные там и сям туземные красоты (зубья античных колонн, оборванные рыбаки), суховатое благородство целого.
Мастеровитые братья, стараясь фиксировать увиденное быстро и тщательно, не успевали подпустить сверх того никакой "поэзии мест". И к лучшему. По возвращении домой некоторые этюды превратились в большие вещи, насквозь проштампованные на театрально-романтический лад: черные ночи, густые моря с жирными лунными бликами, сочная зелень, волнистые туманы, таинственные развалины. У современников братья пользовались успехом. Оба вышли в академики, оба служили придворными живописцами.
Их придворный лоск не потускнел до сих пор: греческий посол, осмотрев работы братьев в петербургском Русском музее, тотчас захотел удивить патрона чем-нибудь эдаким. Выбор идеальный. Древнерусские иконы, писанные в греческой традиции, смотрелись бы слишком многозначительно. Отечественные вариации на античные темы — тоже нехорошо, чересчур хлебосольно. Чтобы достойно ответить на такую любезность, греческой стороне пришлось бы потом выдумывать для российского президента какие-нибудь мраморные матрешки. И Русский музей привез пейзажи в Москву аккурат к визиту высокого гостя.
Тем не менее на открытии все внимание досталось Пушкину. Благо именно он, погуляв когда-то на Царицыном лугу, вывел братьев в разного рода словари и хрестоматии. И вдобавок описал мятежную Грецию во всех ее проявлениях — от плачущей верной гречанки (в стихах) до толстых ляжек греческого полководца, изображенных на русской гравюре (в прозе). На церемонии он присутствовал в виде бюста — по левую руку от дружественной делегации. Господин Стефанопулос от имени греческого народа поблагодарил Пушкина за вклад в освободительную борьбу греков 1821 года. Братьев Чернецовых президент до сих пор не видел, но выразил надежду, что они творили в том же романтически-бунтарском духе, что и поэт. Представитель правительства Москвы был рад приветствовать греческих гостей "на пушкинской земле". После того как отговорили официальные лица, к публике вышли с инструментами греческие музыканты. Но что они думали о Пушкине, никто так и не узнал: играли о чем-то своем, о греческом.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА
Выставка продлится до 15 августа.