— Я сказал, что ситуация драматическая, я вижу элементы примаковщины уже без Примакова и считаю, что нам очень нужен диалог по этому поводу с Европой. Но, возможно, все это бессмысленно, потому что вы заражены слишком большим количеством штампов и у нас есть какие-то стойкие представления о вас. Значительное количество наших сограждан считает Запад лицемерным, применяющим двойные стандарты как в Косово, так и в отношении Чечни. И третье — вы не самостоятельны в своей политике, и поэтому многие люди считают, что здесь вообще не стоит разговаривать, а говорить обо всем надо в Вашингтоне. И пока мы не избавимся от стереотипов — вы, в частности,— и пока вы не перейдете от диалога с правительством к диалогу с российскими общественными организациями и с обществом, мы просто не сможем совместить систему координат. А мы в этом очень нуждаемся — мы все.
Ко мне подошел один из парламентариев и сказал: "Да, мы все понимаем, но мы должны что-то делать против России, потому что иначе Совет Европы как бы и не существует, если мы не примем меры". Кстати, он, по-моему, итальянец. Я сказал: "Старик, то есть джентльмен, не печальтесь, я вас умоляю! У вас своей электорат, и вы для него принимаете меры. У Путина свой электорат, и он для него принимает другие меры. Это как раз то, с чего я начал свой доклад. Вот и закольцевали". Вообще, процентов 20 присутствующих высказывали готовность к дискуссии, а не только к обмену штампами. Времени не было дискутировать. Но я могу точно сказать: эти люди не безнадежны в смысле интеллектуальном, к интеллектуальному спору они способны.