Вчера Москва прощалась с художественным руководителем МХАТа имени Чехова Олегом Ефремовым. Его похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой Станиславского. Но до этого проститься с Ефремовым пришли первые лица государства.
Вчера с раннего утра Камергерский переулок был перекрыт с обеих сторон. С Тверской сгоняли машины. В девять часов в специальном коридорчике со стороны Тверской, выгороженном милицией для простых граждан, пришедших проститься с народным артистом, уже толпилась дюжина старушек. Но в театр пускали пока только делегации московских театров, которые начали прибывать после восьми.
В полдесятого явилась самая большая делегация — из театра "Современник", который основал Ефремов. У входа во МХАТ молча стояли директор театра Вячеслав Ефимов и министр культуры Михаил Швыдкой. Но они встречали вовсе не деятелей культуры. Охрана нервничала: ждали известно кого.
Ровно в десять из левой кулисы на сцену неофициальной походкой неслышно выскользнул президент России Владимир Путин с толстым букетом красных гвоздик. На мхатовских подмостках он находился менее минуты, один, без охраны, но под опекой вездесущего Швыдкого. Секунд десять постоял у гроба, потом пожал руку Михаилу Ефремову и поговорил с Анастасией Ефремовой. Видимо, Путину удалось сказать что-то ободряющее, потому что в конце диалога она даже улыбнулась. После чего он молча поздоровался с Вячеславом Невинным, а прочим сидящим у гроба адресовал неопределенный жест: не то соболезнования, не то "сидите, можно не вставать". И мигом исчез туда же, откуда появился. После чего с Тверской пустили обычных граждан.Еще из политиков приходили Михаил Касьянов, Михаил Горбачев, Евгений Примаков, Сергей Степашин, Валерий Шанцев, Игорь Шабдурасулов. Вели себя тихо, с соблюдением порядка общей очереди — нескончаемый людской поток ради них не перекрывали. Что касается театральных деятелей, то легче назвать тех, кто по каким-то причинам отсутствовал, чем перечислить пришедших. Ефремова — редкий случай — действительно любили все. Трудно представить себе похороны, на которых друг против друга в почетном карауле стояли бы Юрий Карякин и Гарик Сукачев.
Впущенные с улицы в основном были пенсионерами, которые не столько скорбели, сколько норовили всеми правдами и неправдами занять места в зале. Их уговаривали, что на жаре стоят такие же люди, которые из-за образовавшейся пробки не могут войти. Но совесть глохла перед стремлением остаться на панихиду и посмотреть на знаменитостей. Многим удавалось-таки сломить сопротивление интеллигентных билетерш, и они сразу принимались оживленно комментировать происходящее примерно в таком духе: "Ой, пришла все-таки эта, десять лет ведь с ним крутилась.. а теперь с этим, ну как его... господи, такой великий человек ушел..." К началу поминальных речей мхатовский зал был забит до отказа. Стояли даже в проходах.Вел панихиду опять же Швыдкой. Валентина Матвиенко гладко отговорила положенное по должности: ушел из жизни... трудно переоценить вклад... навсегда в нашей памяти... Остальные все-таки старались говорить от себя. Андрей Вознесенский написал стихи по случаю: "Москва опустела, неделю в морге лежало тело". Одноклассник покойного вспоминал, что Олег в арбатском детстве был хулиганом и вместе они доводили занудную классную руководительницу. Марк Захаров выразил надежду, что "скорбь обретет дуновение радости". Драматург-ветеран Виктор Розов оказался конструктивнее всех. Он не только сформулировал суть потери ("вырван главный нерв нашего сценического искусства"), но и выступил с предложением назвать "Современник" именем Ефремова. Позже выступала Галина Волчек. Когда она произнесла "Лучшей памятью ему станет, если театр, который он создал...", зал замер, мысленно продиктовав ей продолжение: "...будет носить его имя". Но оказалось, Волчек имела в виду "будет живым". Сам Олег Ефремов смотрел на свою панихиду испытующе и чуть недоверчиво — с огромного слайда на заднике. Заместитель худрука Анатолий Смелянский вспомнил потом, что покойный руководитель театра боялся "скуки эпилога".
К часу дня все было сказано. Одной из последних пришла группа артистов МХАТа имени Горького. Без Татьяны Дорониной.
Когда публика уже расходилась, приехала Наина Ельцина. В отличие от политиков она никуда не торопилась и почти целый час просидела рядом с Волчек. На сцене и в зале весь этот час люди просто молча стояли и смотрели на покойного. На улице между тем собиралась гроза. Ураган начался ровно в тот момент, когда выносили тело, и продолжался ровно три минуты, которые занял путь от дверей до катафалка. Люди раскрыли было зонты, но тут же убрали их, чтобы освободить ладони: по старой театральной традиции великого актера, навсегда покидающего свой театр, положено провожать аплодисментами. Последняя овация Ефремову случилась под дождем и на ветру.
Еще с руководителем МХАТа успел попрощаться Борис Березовский. Он приехал на отпевание в Новодевичий монастырь.
А еще милиция напоследок устроила давку у ворот кладбища, когда проверяла приглашения на погребение. В конце концов оцепление смяли, и к могиле попали все желающие. Завсегдатаи похорон отталкивали актеров Художественного театра, чтобы разглядеть все получше. Едва не затоптали могилу Немировича-Данченко. Все это к самому Олегу Ефремову уже никакого отношения не имело. Его похоронили в мхатовском вишневом саду, бок о бок со Станиславским. Как предположил Смелянский, им будет о чем поговорить друг с другом.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ