Комиссар французского павильона на XII Архитектурной биеннале в Венеции Доминик Перро рассказал о том, почему мегаполису нужны пустые пространства.
Откуда появилась тема павильона "Metropolis ?"?
Это заказ президента. Давно уже было ощущение, что наши города переживают кризис. Сейчас идут разработки новой стратегии градостроительства. Начали с проекта Большого Парижа, над которым работало десять проектных бюро, и решили рядом с ним показать, что мы делаем с нашими главными городами. Это Лион, Бордо, Нант, Марсель. Потому что столица — это не вся Франция.
Это огромная тема. Как вы выбирали, что именно показать?
Отчасти это решали в самих городах. Я просил их выбрать самые интересные, на их взгляд, и самые социально важные проекты. Это было само по себе очень показательно. Когда я просил у них карту их метрополиса, они не могли прийти к общей идее. Политики рисовали политическую карту, транспортники — карту транспорта, муниципальные служащие — карту муниципальных образований и так далее. У каждого был немного свой, немного другой город. Потом мы все это свели в кино.
Архитектура в кино? Не слишком ли научно-популярно?
Город надо ощущать со всех сторон, глазами, ушами, кожей. У нас в павильоне 16 четырехметровых экранов и огромные зеркала — все сделано для того, чтобы ты видел и чувствовал субстанцию метрополиса, которая вовсе не субстанция привычного города.
В чем вы видите разницу?
Когда говорят о городах Франции, всегда есть ощущение, что речь идет об исторических городах с красивыми площадями и улицами, пронизанными историей, но метрополис — это что-то другое. Это город будущего, и главное, что мы хотим,— рассеять ужасное заблуждение, что город — это только исторический город, а вокруг него — только пригороды с бедными, загрязнением, социальной напряженностью, конфликтами. При этом 60% населения такого метрополиса, как Париж, живет за пределами окружной дороги.
Где в Париже граница между городом и метрополисом?
Разумеется, ее больше не существует. Сегодня есть административная граница — окружная дорога. И у каждого парижанина существуют свои границы — это пути, по которым люди перемещаются между местом жизни и местом работы. Но надо понимать, что из 11-12 миллионов жителей парижского метрополиса в историческом центре живет только 2-2,5 миллиона.
Я могу себе представить, как показать город, но как показать пустоту?
Для этого нам понадобился опыт режиссера Ришара Копана, он знаменит своими фильмами про архитектуру, которые делает для министерства культуры, канала ARTE и Центра Помпиду. Мы постарались выявить, что такое пустота города и насколько она важна, потому что когда ты рисуешь карту метрополиса, ты видишь, что только 5% — это застройка, а 95% — свободные пространства. Они разные — это дороги, железнодорожные пути, пустыри, парки или просто леса и поля. Реальность города — это не только кварталы, это огромные пустые пространства, которые надо защищать, которые надо благоустраивать и только в последнюю очередь и в силу крайней необходимости осваивать для строительства. Путь к городу будущего лежит не через нагнетание плотности, а наоборот, через проявление пустот и свободных пространств.
То есть главное в "Metropolis ?" — похвала городской пустоте?
У нас два слогана, два лейтмотива. Первый — "Нет проклятых потерянных пространств", все они интересны. Есть сложные, заброшенные, бедные, но они все — часть нашего наследия, часть нашей биографии и нашей географии. Второй слоган: "Метрополис — это место, где все возможно". В историческом городе ничего не возможно, потому что нет места и все запрещено, а метрополис — это место, где может появиться новый транспорт и новая архитектура.
Вы не считаете, что урбанизм как деятельность изжил себя, превратившись в инструмент земельной спекуляции?
Успехов у урбанистов в последнее время не так уж много, но зато полно задач, которые, кроме них, решить некому. Но правильный урбанизм сегодня — это не тот урбанизм, который мыслит себя в терминах строительства и истории, а тот, который мыслит себя в терминах географии. Когда говоришь о географии, это позволяет учесть социальные и экологические различия, а в сферу планировки тогда входят заводы, инфраструктура, транспорт, дороги, сельское хозяйство — как совместно работающие элементы ансамбля метрополиса.
Можно ли сказать, что город, не имеющий пустот,— это умирающий город?
Разумеется. Он задыхается. Город без свободных общих пространств не может жить, потому что население не будет чувствовать его своим. Площадь — это место, где все свободны, где все встречаются и обмениваются мнениями. Так было всегда. Ты не придешь обмениваться мнениями в чужую квартиру, которую построили вместо площади. Ты не придешь в нее гулять, как в парк. Это больше не твой город, тебе не за что его любить.
Это то, что сейчас переживает Москва.
Ну ваша Красная площадь — все-таки замечательное общественное пространство. Даже Кремль с садами, хотя это более пейзаж, чем архитектура.
Вы следите за тем, что происходит в Петербурге с проектом Мариинского театра?
Если честно, стараюсь ничего не знать. Видел очень странный проект, но ведь едва ли на нем остановятся. У нас был отличный шанс, у меня, у Гергиева, у города. Если бы мне позволили работать, все было бы уже готово. Все мои здания, начатые в это время и даже позже,— Европейский суд, стадион в Мадриде, университет в Корее — давно построены. В общем, эта страница для меня перевернута.