Как правило, телеканалы радуют зрителей ретроспективами того или иного мастера в его юбилейные дни. А тут никакой круглой даты — и такой подарок! Событие недели — фильмы великого французского комика Жака Тати "Праздничный день" (1948 г.) (20 мая, "Культура", 23.00, *****) и "Мой дядюшка" (1958 г.) (21 мая, ОРТ, 01.15, ****). Его отец, резчик, наполовину русский, сократил неудобоваримое для французского уха "Татищев" до улыбчивого "Тати". Юный Жак (род. 1908 г.), регбист и теннисист, намеревался посвятить жизнь большому спорту, но уникальные способности к пантомиме и передразниванию всего живого и неживого привели его на эстраду кабаре. К чему располагала, конечно, и сама его внешность: нескладная двухметровая фигура. Она, кстати, едва не стоила ему жизни. В 1939-м, когда началась война и Тати призвали в армию, на складе не нашлось подходящего обмундирования. Его одели с бору по сосенке — в итальянские сапоги, английские брюки и французскую шинель и, когда в дни панического отступления летом 1940-го он отбился от своей части, едва не расстреляли как несомненного шпиона. И эта же внешность позволила Тати стать едва ли не самым оригинальным комиком послевоенного кино, возродить давно похороненную традицию эксцентрической комедии и создать образ трогательного господина Юло. Впрочем, в его первом полнометражном фильме "Праздничный день" никакого Юло еще нет, а есть деревенский почтальон-велосипедист, одержимый страстью давать всем руководящие указания и работать с "американской эффективностью" (это когда кинутая им на ходу посылка мяснику попадает в аккурат под его топор). Диалоги не важны, да и те немногие, что звучат с экрана, не понять даже парижанам: люди объясняются на местном диалекте. Зато гэги не дают перевести дыхания, начиная с первых кадров, когда пасущиеся в поле лошади приветственно ржут, завидев в кузове грузовика своих деревянных сородичей. Герои Тати преисполнены лучших намерений, вообще, злых людей в его вселенной почти нет, но они обладают магической способностью одним фактом своего присутствия превращать любое осмысленное действие в полный кошмар, особенно если их подпоить, как подпоили односельчане почтальона. Со временем в кинематографе Тати (а снял он всего шесть полнометражных фильмов) стали звучать нотки не то чтобы проповеднические, но "программные". Его персонажи были не приспособлены к жизни в модернизированном, рациональном обществе, которому стала противопоставляться патриархальность демократических кварталов Парижа. Юло в "Моем дядюшке" на корню ломает жизнь своих богатых родственников, их аккуратно подстриженные деревья, их отлаженные механизмы на заводе. Единственным, кто его понимает и радуется всему происходящему, как дыханию живой жизни, оказывается его маленький племянник. Может быть, сентиментальность "Моего дядюшки" несколько и устарела, но "Праздничный день" оправдывает свое название. Остается добавить, что снят он был в цвете, но техника эпохи позволила отпечатать лишь черно-белые копии. Только в 1995 году состоялась премьера оригинального варианта фильма.
Тати — не единственный, кто удостоился мини-ретроспективы на неделе. Но Бернардо Бертолуччи в этом году исполняется шестьдесят, так что повод есть. "Под покровом небес" (1990 г.) (20 мая, ТВЦ, 23.25, ****) и "Ускользающая красота" (1996 г.) (19 мая, "Культура", 22.05, ****) — лучшие образцы его позднего творчества. "Под покровом небес" — экранизация всемирно известного (но только не в России) писателя, скончавшегося в прошлом году Пола Боулза, гуру битников, прожившего большую часть жизни в Танжере и появляющегося собственной персоной в первых кадрах фильма. Этот фильм — своеобразный итог путешествия Бертолуччи на Восток, его рефлексии о Востоке и Западе, которые никогда "не сойдут с места". Отправившиеся в поисках экзотики в Северную Африку молодые американцы постепенно растворяются в раскаленном небе Сахары, теряя сначала свой багаж, потом деньги, потом — друг друга, потом саму память о том, что они когда-то были цивилизованными англосаксами, и превращаются просто в усталые тела. "Ускользающая красота" — первый после возвращения в Италию фильм режиссера. На родине он вызвал глухое раздражение критики. От Бертолуччи почему-то ждали яростного политического кино а-ля-1968-й о коррупционных скандалах, потрясавших тогда Италию. Но он всегда, даже когда снимал "Конформиста" или "Трагедию смешного человека", говорил не о политике, а о человеческом теле. Смыв с себя пот и песок Сахары, Бертолуччи вдохновился красотой и талантом своей новой подруги, 19-летней модели Лив Тайлер (ставшей благодаря ему кинозвездой) и снял "первое танго в Тоскане". Фильм о земном рае — колонии постаревших шестидесятников, художников и поэтов, удалившихся в Тоскану, где есть все, что, по мнению режиссера, нужно для счастья: солнце, вино, черное южное небо, марихуана, архитектура Возрождения, радиотелефоны, пицца, секс и поэзия. Девушка приезжает туда в поисках своего настоящего отца. Отца так и не находит, зато радостно теряет невинность. Эта потеря и есть смысловой центр фильма. С кем и когда это произойдет — основная тема диалогов, вдохновляющая даже старого льва Жана Марэ, сыгравшего в "Ускользающей красоте" свою последнюю роль.
Претензии, которые предъявляет критика режиссерам, их сложившиеся имиджи — отдельная тема. В 1955-м молодой режиссер Юрий Озеров поставил фильм "Сын" (20 мая, "Культура", 11.35, **), чуть ли не первый фильм о трудных подростках, переломный от сталинской дидактичности к "оттепельной" искренности. Ну кто мог бы тогда ожидать, что именно поклонник неореализма Озеров станет спустя 10 лет главным советским пропагандистом, автором великой эпопеи "Освобождение", а еще 25 лет спустя будет кромсать к юбилеям победы свои многочасовые батальные полотна, перемонтируя их к случаю, печальные итоги чего мы все могли наблюдать в минувшие недели.
Точно так же за Клинтом Иствудом в массовом сознании намертво закрепился образ инспектора по прозвищу Грязный Гарри и мистического ковбоя-мстителя из фильмов Серджо Леоне. На самом же деле, Иствуд — печальный и умный режиссер, которого в Европе справедливо считают наследником великого Голливуда 1930-50-х годов. "Мосты округа Мэдисон" (1995 г.) (21 мая, РТР, 21.00, ****) — отнюдь не вестерн и не триллер, а неторопливая ретро-история о короткой и невозможной любви двух зрелых людей, фотографа, странствующего по Америке по заданию "National Geographic", и фермерши итальянского происхождения. В их ролях — умно и достойно стареющий Иствуд и великая Мэрил Стрипп.
В последнее время в России, как и во всем мире, сформировался достаточно обширный круг поклонников "плохого" кино, всякого рода курьезов, идиотских фильмов ужасов, дешевых триллеров, кретинических комедий. Специально для них — "Дьявольский заговор доктора Фу Манчу" некоего Питерса Хэггерда (1980 г.) (21 мая, РТР, 18.10, *). Персонаж Фу Манчу родился в Голливуде в 1932 году в фильме Чарльза Брейбина. Тогда этого китайского ученого богдыхана-садиста, претендующего на маску и меч Чингис-хана, вполне всерьез сыграл "Франкенштейн" — Борис Карлофф. Спустя полвека несчастного злодея спародировал замечательный комик Питер Селлерс, которого все прогрессивное человечество знает и любит как придурковатого инспектора Клузо из цикла о "Розовой пантере" Блейка Эдвардса.