Лужков эпохи реставрации
Подведены итоги конкурса "Реставрация-2000"
Этот конкурс всегда был любимым детищем Юрия Лужкова. На сей раз он и вовсе должен был стать апофеозом деятельности мэра по преображению облика столицы. Среди номинантов присутствовали два главных лужковских объекта — храм Христа Спасителя и Гостиный двор. Но никакого апофеоза не случилось. Напротив, церемония награждения оставила ощущение некоторого пессимизма.
Награждать начали с неожиданной ноты. Хорошо поставленным голосом диктор зачла: "На сцену приглашается победитель конкурса за реставрацию дома Карповой по улице Большая Ордынка, 41, сотрудник ЗАО "Интелмас" Гойрах Александр Михайлович, посмертно". Посмертное награждение — практика распространенная, с этим свыклись, но посмертное приглашение на сцену, хотя бы и с благой целью почтить заслуги усопшего, все же шокировало. Покойный, слава Богу, не вышел, но приглашение странно окрасило всю церемонию.
Юрий Михайлович распределил обязанности следующим образом: "Я буду вручать дипломы, Музыкантский дарить буклеты, а Ресин целоваться". Молодцом из этой истории вышел один Музыкантский — культурно всем дал по буклету. Ресин на предложение мэра согласно хохотнул, но потом целованием манкировал. Что понятно: в реставрации обычно работают серьезные, не всегда бритые мужчины. Но и сам Юрий Михайлович не блистал.
В былые годы он, как Юрий Цезарь, всех своих солдат знал в лицо, а тут путался и не знал, кому что давать. Награжденные устроили на сцене толкучку, диплом настоятеля Донского монастыря архимандрита Агафодора потерялся. Прервав дикторшу, дама из охраны памятников начала неприятно кричать в микрофон: "Внимание награждаемым! Проявляйте предельную бдительность и во избежание тщательно сличайте свои фамилии с указанными в дипломах".
Правда, в момент награждения храма Христа Спасителя мэр несколько оживился. Он стал узнавать окружающих и, наперекор собственному приказу, вместо Ресина обнял и поцеловал руководителя фонда финансовой поддержки строительства храма Игоря Птичникова и генерального директора московского камнеобрабатывающего комбината Владимира Ткача. Но тут же был взят в плотное кольцо десятками награжденных художников, понял, что со всеми не нацелуешься, заскучал и отдал им дипломы скопом, чтобы сами разбирались. Тогда награжденные стали сами раздавать друг другу дипломы, друг друга поздравлять и целовать.
Речь Юрия Михайловича тоже была необычной. В былые годы он прямо подпрыгивал от энергии, а тут был раздумчив. Ни о храме, ни о Гостином дворе он не сказал ни слова. Он обозначил основные этапы московской реставрации в очень общих выражениях: "Сначала была задача освоить подземное пространство, затем наземное, затем мы стали двигаться дальше". Куда?
Главное впечатление, которое оставил конкурс — реставрация, которая раньше была явлением политическим и иллюстрировала общее направление деятельности Лужкова, утеряла политическое значение. Характерно, что все фигуры, которые играют на поле "художественная халтура как большая политика", на награждение не явились. Награждали храм — но не было Церетели. Награждали Гостиный двор — но не было Посохина. Награждали Большой Кремлевский дворец, но не было Глазунова. Вместо них шел, может быть, и значительный, но все же второго плана чиновный люд, всегда скрытый в тени этих гигантов. Так, будто из блестящих екатерининских времен мы сразу попали в тускловатые николаевские и место гиганта графа Потемкина занял скучноватый барон Клейнмихель.
В отсутствие гигантов особое внимание Лужкова вызвали новые номинации на конкурсе реставрации. Что было бы естественно, если бы не специфика этих номинаций. "Мне особенно нравится,— тихо сказал мэр,— что у нас появилась новая номинация, связанная с работами на наших кладбищах и реставрацией надмогильных сооружений. Это важная часть городской жизни. Мы должны больше об этом думать". Столь печальное направление мыслей мэра мало того, что тревожило само по себе, но еще и неприятно рифмовалось с вызовом на сцену покойного Гойраха. В полюбившейся мэру номинации, кстати, победили "надмогильные сооружения на местах захоронения родственников и знакомых А. С. Пушкина". Саму их реставрацию следует признать если не богоугодным, то культуроугодным делом, но формулировка награждения досадна, ибо является парафразой известных с детства "родственников и знакомых Кролика".
От надмогильных сооружений Юрий Лужков перешел уж вовсе к археологам. Это тоже новая номинация на конкурсе, победил в ней Александр Векслер. И хотя его наградили не за гробокопательство, из чего, собственно, и родилась археология как наука, а за устройство археологического музея на Манежной площади, все равно это награждение казалось продолжением погребальной темы. Впрочем здесь публику и ждал главный сюрприз церемонии. "Мы отпраздновали 850-летие Москвы,— сказал мэр,— но мы ошиблись. Как выяснили наши археологи, Москва гораздо древнее. И мы ждем от них, когда они нам научно укажут на дату основания Москвы, на тот момент, когда здесь жили уже не отдельные семьи, но возник поселок городского типа. Я думаю, что мы можем рассчитывать на празднование тысячелетия Москвы еще на нашем веку".
Лужков в этом вопросе раскрыл карты. Сопоставление фактов позволяет нам вычислить дату возникновения на территории Москвы "поселка городского типа", даже не прибегая к дорогостоящим археологическим исследованиям. Нынешний мэрский срок у Лужкова второй, он заканчивается в 2005 году, таким образом, в ближайшее время неминуемо выяснится, что Москва основана в промежутке между 1000-м и 1005 годом.
В общем, полное изменение культурной политики. Напрасно председатель Союза архитекторов Юрий Гнедовский взывал к Юрию Михайловичу: "Вы у нас единственный в России лидер, который строит свою политику на архитектуре и градостроительстве". После того как храм не принес Лужкову президентства, он явно утерял интерес к теме. У него теперь другое на уме. Хорошо, что наградили надгробия родственников и знакомых Пушкина — церемония в целом подтвердила провидческую силу мысли нашего национального поэта. Он верно указал, что является основой самостояния человека. После всего, что случилось с Юрием Михайловичем, он изменил культурную программу и самостоит теперь на "любви к родному пепелищу" (археология) и "любви к отеческим гробам".
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН
Этот конкурс всегда был любимым детищем Юрия Лужкова. На сей раз он и вовсе должен был стать апофеозом деятельности мэра по преображению облика столицы. Среди номинантов присутствовали два главных лужковских объекта — храм Христа Спасителя и Гостиный двор. Но никакого апофеоза не случилось. Напротив, церемония награждения оставила ощущение некоторого пессимизма.
Награждать начали с неожиданной ноты. Хорошо поставленным голосом диктор зачла: "На сцену приглашается победитель конкурса за реставрацию дома Карповой по улице Большая Ордынка, 41, сотрудник ЗАО "Интелмас" Гойрах Александр Михайлович, посмертно". Посмертное награждение — практика распространенная, с этим свыклись, но посмертное приглашение на сцену, хотя бы и с благой целью почтить заслуги усопшего, все же шокировало. Покойный, слава Богу, не вышел, но приглашение странно окрасило всю церемонию.
Юрий Михайлович распределил обязанности следующим образом: "Я буду вручать дипломы, Музыкантский дарить буклеты, а Ресин целоваться". Молодцом из этой истории вышел один Музыкантский — культурно всем дал по буклету. Ресин на предложение мэра согласно хохотнул, но потом целованием манкировал. Что понятно: в реставрации обычно работают серьезные, не всегда бритые мужчины. Но и сам Юрий Михайлович не блистал.
В былые годы он, как Юрий Цезарь, всех своих солдат знал в лицо, а тут путался и не знал, кому что давать. Награжденные устроили на сцене толкучку, диплом настоятеля Донского монастыря архимандрита Агафодора потерялся. Прервав дикторшу, дама из охраны памятников начала неприятно кричать в микрофон: "Внимание награждаемым! Проявляйте предельную бдительность и во избежание тщательно сличайте свои фамилии с указанными в дипломах".
Правда, в момент награждения храма Христа Спасителя мэр несколько оживился. Он стал узнавать окружающих и, наперекор собственному приказу, вместо Ресина обнял и поцеловал руководителя фонда финансовой поддержки строительства храма Игоря Птичникова и генерального директора московского камнеобрабатывающего комбината Владимира Ткача. Но тут же был взят в плотное кольцо десятками награжденных художников, понял, что со всеми не нацелуешься, заскучал и отдал им дипломы скопом, чтобы сами разбирались. Тогда награжденные стали сами раздавать друг другу дипломы, друг друга поздравлять и целовать.
Речь Юрия Михайловича тоже была необычной. В былые годы он прямо подпрыгивал от энергии, а тут был раздумчив. Ни о храме, ни о Гостином дворе он не сказал ни слова. Он обозначил основные этапы московской реставрации в очень общих выражениях: "Сначала была задача освоить подземное пространство, затем наземное, затем мы стали двигаться дальше". Куда?
Главное впечатление, которое оставил конкурс — реставрация, которая раньше была явлением политическим и иллюстрировала общее направление деятельности Лужкова, утеряла политическое значение. Характерно, что все фигуры, которые играют на поле "художественная халтура как большая политика", на награждение не явились. Награждали храм — но не было Церетели. Награждали Гостиный двор — но не было Посохина. Награждали Большой Кремлевский дворец, но не было Глазунова. Вместо них шел, может быть, и значительный, но все же второго плана чиновный люд, всегда скрытый в тени этих гигантов. Так, будто из блестящих екатерининских времен мы сразу попали в тускловатые николаевские и место гиганта графа Потемкина занял скучноватый барон Клейнмихель.
В отсутствие гигантов особое внимание Лужкова вызвали новые номинации на конкурсе реставрации. Что было бы естественно, если бы не специфика этих номинаций. "Мне особенно нравится,— тихо сказал мэр,— что у нас появилась новая номинация, связанная с работами на наших кладбищах и реставрацией надмогильных сооружений. Это важная часть городской жизни. Мы должны больше об этом думать". Столь печальное направление мыслей мэра мало того, что тревожило само по себе, но еще и неприятно рифмовалось с вызовом на сцену покойного Гойраха. В полюбившейся мэру номинации, кстати, победили "надмогильные сооружения на местах захоронения родственников и знакомых А. С. Пушкина". Саму их реставрацию следует признать если не богоугодным, то культуроугодным делом, но формулировка награждения досадна, ибо является парафразой известных с детства "родственников и знакомых Кролика".
От надмогильных сооружений Юрий Лужков перешел уж вовсе к археологам. Это тоже новая номинация на конкурсе, победил в ней Александр Векслер. И хотя его наградили не за гробокопательство, из чего, собственно, и родилась археология как наука, а за устройство археологического музея на Манежной площади, все равно это награждение казалось продолжением погребальной темы. Впрочем здесь публику и ждал главный сюрприз церемонии. "Мы отпраздновали 850-летие Москвы,— сказал мэр,— но мы ошиблись. Как выяснили наши археологи, Москва гораздо древнее. И мы ждем от них, когда они нам научно укажут на дату основания Москвы, на тот момент, когда здесь жили уже не отдельные семьи, но возник поселок городского типа. Я думаю, что мы можем рассчитывать на празднование тысячелетия Москвы еще на нашем веку".
Лужков в этом вопросе раскрыл карты. Сопоставление фактов позволяет нам вычислить дату возникновения на территории Москвы "поселка городского типа", даже не прибегая к дорогостоящим археологическим исследованиям. Нынешний мэрский срок у Лужкова второй, он заканчивается в 2005 году, таким образом, в ближайшее время неминуемо выяснится, что Москва основана в промежутке между 1000-м и 1005 годом.
В общем, полное изменение культурной политики. Напрасно председатель Союза архитекторов Юрий Гнедовский взывал к Юрию Михайловичу: "Вы у нас единственный в России лидер, который строит свою политику на архитектуре и градостроительстве". После того как храм не принес Лужкову президентства, он явно утерял интерес к теме. У него теперь другое на уме. Хорошо, что наградили надгробия родственников и знакомых Пушкина — церемония в целом подтвердила провидческую силу мысли нашего национального поэта. Он верно указал, что является основой самостояния человека. После всего, что случилось с Юрием Михайловичем, он изменил культурную программу и самостоит теперь на "любви к родному пепелищу" (археология) и "любви к отеческим гробам".
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН