7 мая исполнилось 160 лет Петру Ильичу Чайковскому. В 1990 году 150-летие композитора отмечалось широко, шумно и пафосно. С нынешним же "проходным" юбилеем главного русского композитора поздравили лишь новым альбомом романсов, записанным Викторией Евтодьевой и Алексеем Гориболем.
Образ этого странного человека в пантеоне русских художников — из самых окаменелых. Не только артистические триумфы и провалы, но даже его нервные срывы, фобии, страсти, какими они описаны, например, в повести Нины Берберовой, "бронзовеют", становясь частью схематичного мифа. Дар, одиночество, непризнанность, признание, внезапная — трагическая — смерть, бессмертие. Да такое, что за столетие, на которое музыка Чайковского уже пережила своего автора, печать его авторства если и не истлела, то стерлась. По-русски Чайковский — это синоним композитора вообще. Две (из десятка) оперы, три (из шести) симфонии, два (из четырех) концерта, три (из трех) балета — сочинения, мелодии из которых неизбежно знает каждый, у кого есть хоть какая-нибудь музыкальная память.
Они служили и служат прочной репертуарной опорой поколениям отечественных музыкантов, выступавших за границей. Чайковский — самый ходовой в мире диалект русского музыкального языка. Но такая судьба несправедлива. Музыкальные тексты Чайковского располагают к пристальному вниманию к деталям, к восхищению стройной гармонией целого, мастерством. Стравинский главными достоинствами боготворимого старшего композитора считал изящество и чувство юмора. Баланчин восхищался элегантностью музыкальной линии. Чрезмерная сентиментальность, которую вменяли в вину Чайковскому конкуренты-современники и снобы-потомки, обоих антиромантиков мало смущала. Хотя не она ли — основа успеха этой изящной, остроумной и элегантной музыки?
Викторию Евтодьеву и Алексея Гориболя "тривиальность" в музыке Чайковского тоже явно не раздражает. Салонная природа романсового письма становится у них темой занимательных театральных превращений. Даже если в первой строфе звучит лишь ласковая музыка для милого досуга, во второй может разразиться почти "Пиковая дама", а следующий романс опять начнется с благодати благозвучия. С танцевальными формулами и расхожими вздохами городского романса, с хорошими стихами и ужасающими виршами, с непревзойденной рельефностью мелодий и тайными изысками гармоний вокальные миниатюры Чайковского — явление стильное и самодостаточное.
Наследники композитора не очень-то на него похожи, что показывает тетрадь романсов Аренского, завершающая диск. Еще больше изящества, краски — более блеклые (по моде), изгибы музыкального рисунка более манерны. Нежное "югендштильное" оформление, позаимствованное с обложки старинного издания романсов, им идеально подходит.
Алексей Гориболь к композитору, не обиженному, мягко говоря, вниманием музыкантов относится так же, как к его менее популярным (как Бриттен) или более одиозным (как Дунаевский) коллегам из предыдущих проектов: надо так исполнить, чтобы публика их заново оценила. Выбор солистки кажется очень удачным. Постоянно выступающая с Российским ансамблем старинной музыки, Виктория Евтодьева поет романтические строфы с нескрываемым наслаждением. Барочный бэкграунд обеспечивает чувство меры и уместную странность звукоизвлечения: голоса как будто не очень много — как в гостиной. Новая запись не зря привлекла к себе внимание под круглую дату: эта нимало не бунтарская интерпретация в результате успешно и непринужденно обходит шаблоны выработанного роковой популярностью Чайковского.
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА