Небольшой московский "черноеНЕБОбелое" настойчиво выдвигается в лидеры среди альтернативных столичных театров. Это подтвердила премьера спектакля Imitator Dei, имеющего подзаголовок "Косвенное доказательство жизни на земле". Доказательство предпринято методом от противного.
Своеобразный, ни на что не похожий имидж театра "черноеНЕБОбелое" держится на двух небольших китах: во-первых, на удивительной пластике актрисы Марчеллы Солтан и, во-вторых, на мрачной, насквозь мизантропической театральной эстетике режиссера Доктора Да (под этим псевдонимом скрывается придумавший этот театр Дмитрий Арюпин). Белый цвет в спектаклях "черногоНЕБАбелого" иногда тоже присутствует, но, в сущности, небо Доктора Да совершенно черное. Из спектакля в спектакль (новая постановка стала третьей заметной работой театра после "Здесь был СССР" и "Игрушек Бертрана") автор пересоздает тяжелую атмосферу морока, страшного сна, ничем не намекающего на возможность пробуждения. Во сне под непрекращающийся поток давящих на психику звуков, словно из какой-то разверзшейся пропасти, являются чудовища.
"Этот спектакль абсолютно бесчеловечен",— спокойно предупреждает режиссер в программке. Так оно и есть — в том смысле, что невозможно описать происходящее на сцене человеческими терминами. Привычные понятия сюжета, смысла, метафоры, игры, музыки этим театральным Доктором-убийцей изуродованы и принесены в жертву действительно оригинальному сценическому вареву, в котором нет ни единого слова, а все подчинено почти психоделическому воздействию на публику. Спектакль похож на сеанс в загробной барокамере. И хотя выживание зрителю гарантировано, а граница между залом и подмостками священна, увиденное заставляет поежиться.
По бокам небольшой сцены (играли премьеру в Центре-музее Высоцкого) уложено по покойнику. Потом подиумы под ними затлеют красной подсветкой, как угли. А посреди извивается и дергается странное существо, соединенное с темнотой четырьмя гибкими шлангами,— безлицый, отталкивающий гомункул, очевидно, изнутри надуваемый воздухом и послушный его струям. Когда подпитывающие это макабрическое существо трубочки оторвутся, оно не сдуется, а начнет жить собственной жизнью. Видимо, той самой, доказать существование которой берется театр и которая по ходу спектакля только плодит новые трупы, выкатывающиеся на сцену. Вообще, в пересказе постановку Арюпина можно принять за детские страшилки в духе "появляется гроб на колесиках..." Но в театре не до шуток, потому что все сделано очень технологично, темно и с той убежденностью в абсолюте смерти, которая гасит любой скепсис. Неживое и живое в спектакле Доктора Да не борются, а просто равны друг другу, они соединились и договорились о новой телесности. Которая не знает ни страха смерти, ни банальных признаков жизни.
Марчелла Солтан, моноспектаклем которой является, в сущности, Imitator Dei, примеряет на себя несколько разных личин, в том числе вполне человекообразных. Но заканчивает опять компромиссным мутантом. Может быть, это птица, а может быть, ангел смерти. Черное остроугольное существо то не может совладать само с собой и пытается проглотить собственную голову, которая безвольно перекатывается по крыльям, как отрубленная, то отчаянно сопротивляется сильному ветру, дующему из-за кулис. Страшный, надо сказать, ветерок, действительно какой-то замогильный, сырой и пыльный одновременно. Слабеющая птица скукоживается на глазах (к этому моменту непостижимые возможности тела Солтан уже воспринимаются как должное). Ясно, что ее вот-вот сдует без следа, но тут спектакль заканчивается. Из чего следует не депрессия и не подавленность, как можно было бы предположить, а только один, причем вполне позитивный, вывод: все это нужно видеть — от начала и до конца.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ