В Центральном Доме литераторов издательство ЭКСМО представило первую книгу гигантской пятидесятитомной "Антологии сатиры и юмора России ХХ века" — сборник Аркадия Арканова.
Очередной сборник очередной книжной серии? Как бы не так! Затея ЭКСМО не зря называется мегапроектом: пятьдесят томов обещают выпустить за каких-то два года, и там, по уверениям издателей, будет абсолютно все. Размах цэдээловского мероприятия рифмовался с мегаломанией проекта: толпа у входа в почтенное заведение напоминала славные времена закрытых кинопросмотров, у подъезда парковались лимузины системы "стретч", спрашивали даже лишние билетики. Пускали, впрочем, и безо всяких билетов.
И я вошел. Потертые ковры, закрытый (чтоб публика не сбежала, что ли?) буфет, бюст Горького и статуэтка Пушкина, подернутые мглой времени протокольные портреты писателей-секретарей. Среди этого великолепия группа из трех молодок и двух парубков в славянских костюмах частушечными голосами фигарила под гармонь: "Эксмо-эскмо, будет презентация". Пауза, перебор и опять: "Эксмо-эксмо, суперпрезентация".
Едва ли хоть что-то на свете способно навеять такую смертельную тоску, как организованное веселье, но обыкновенно спасают такого рода ситуации разные незапланированные двусмысленности. ЭКСМО выкатил на сцену тяжелую артиллерию в виде министра культуры Михаила Швыдкого, и тот начал спич так: "Несчастна та страна, жители которой не могут обходиться без чувства юмора". Это фаустианское умозаключение оказалось столь мощным, что весь остаток речи Швыдкой из него и выпутывался.
Сборник Арканова, открывающий серию (по алфавитным резонам), мне показалось, грешит той же размашистостью, что и суперпрезентация. Непонятно, что смешного в том, что в 1967 году писатель побывал во Вьетнаме, и, главное, как фотографическое свидетельство об этом путешествии способно подкрепить или реанимировать его рассказы тех же дремучих лет. Тем не менее фотокарточки в разных горячих и не очень точках, с чадами и домочадцами в книге есть. Уместные в академическом или мемуарном издании снимки, не уместные нигде и никогда частушки, министр культуры вообще — суть костыли, призванные подпереть литературную несостоятельность затеи. Слишком уж тонкая, социально и поколенчески ограниченная материя этот самый юмор. Николай Заболоцкий — это совсем по-другому смешно, чем Лев Новоженов. Зощенко и Задорнов — ягоды разных полей. Между тем основной корпус антологических текстов составит советская юмористика — продукт подцензурный и сугубо тленный. Что и подтвердили, зачитав свои тексты, Григорий Горин, Владимир Вишневский и бенефициант Арканов.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ