В Москве состоялась финальная церемония театрально-телевизионного фестиваля "Артист конца ХХ века", посвященного 75-летию со дня рождения Иннокентия Смоктуновского. Хорошо, что Смоктуновский ее не видел.
Перед началом мероприятия в полупустом фойе МХАТа ленивые официанты разносили теплое шампанское в пластмассовых стаканчиках и слонялись люди, по лицам которых было понятно, что все эти театры они конкретно видали в гробу. Театральные люди подтягивались позже и нехотя, так что партер не заполнился даже наполовину. Распечатанный на компьютере листок уведомлял, что международный театрально-телевизионный фестиваль назывался "Артист конца ХХ века" и был посвящен юбилею "гениального актера современности" Иннокентия Михайловича Смоктуновского. Организовал фестиваль и церемонию одноименный фонд. Удалось узнать, что в фестивале приняли участие сорок театров Москвы и Белоруссии (поэтому он международный), а комиссию по его проведению возглавил председатель телеорганизации Союза Белоруссии и России Валентин Лазуткин (поэтому фестиваль еще и телевизионный). Больше информации не было. Списка номинантов тоже. Принципов их отбора и награждения — тем более.
Собственно, и фестиваля-то никакого нет. Просто тринадцатичленное жюри месяц ходило по московским театрам и потом определило лауреатов. Список жюри возглавляет суперветеран драматургии Виктор Розов, известный борец с демократами и могильщиками СССР. Каждый из входящих в жюри критиков и чиновников, по преимуществу пенсионного возраста, снабжен пышными титулами. Все они являются членами совета или даже вице-президентами (все слова с большой буквы) сразу двух организаций — фонда Смоктуновского и некоей Международной академии театра. Что это за академия такая и чем она наследила в театральной жизни, общественности неизвестно. Еще есть ссылки на нескольких НА СССР — но это не бывшие автономные республики, а сокращенные народные артисты. Сверху все эти списки накрыты именами почетного председателя комиссии Лужкова и почетного председателя жюри Шанцева. В общем, солидная организация.
Во время церемонии хотелось себя ущипнуть: а правда ли мы в трех минутах от Кремля, в зале какого-никакого, но все-таки МХАТа, на сцене коего, между прочим, играл Смоктуновский? Провалом запахло в тот момент, когда появилась тетя Валя с телевидения и от всей души рассказала о своих встречах с Иннокентием Михалычем. Потом на сцену вынесли тонну хрустальных сосудов, а группу по случаю оказавшихся в зрительном зале ветеранов усадили в кресла. После чего воцарилась тягостная тишина.
"Кто будет вскрывать конверты?" — осведомился НА Владимир Андреев и посмотрел в сторону. "Сейчас нам скажут, кто будет вскрывать конверты",— торжествующе объявил он залу, пошептавшись с кем-то, спрятанным за сценой. Публика презрительно засмеялась. "Ну, не сердитесь, не сердитесь, у всех бывает",— ласково увещевала тетя Валя девочек, мальчиков и дорогих товарищей взрослых. Дальше продолжалось в том же духе, некстати и невпопад. Вручающие награды выходили вчетвером — молодые люди с полиэтиленовыми пакетами и чиновники второго ранга в несвежих костюмах. Им, к сожалению, не объяснили, как нужно вручать призы и вести себя, чтобы сидящим в зале хотя бы не было стыдно за артистов конца ХХ века, не сделавших организаторам ничего дурного. (Самые именитые из лауреатов — Армен Джигарханян и Эммануил Виторган сочли за лучшее не явиться вовсе.) Вообще, премией явно занимаются люди, которых к сцене нельзя подпускать на пушечный выстрел.
Единственное, что было действительно хорошо — сам Иннокентий Смоктуновский. Перед началом церемонии показали фильм "Воспоминания в саду", последнее телеинтервью актера, данное им венгерскому телевидению незадолго до смерти. Он рассказывает свою биографию, по ходу рассказа превращая ее в роль, в увлекательный театральный монолог. Находить живую игру в обыденных вещах — свойство театрального гения. Превращать игру в тупую обыденность — занятие тех, кто паразитирует на его имени.
"Хотелось бы, чтобы Иннокентий Михайлович нас видел",— размечтался кто-то из выступавших. И за что он пожелал такого зла гениальному актеру современности?
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ