Случилось чудо. Несмотря на все усилия, Белому дому не удалось помешать Думе выразить свою поддержку антикризисной программе правительства. Этому не удалось воспрепятствовать даже самому премьер-министру, который совершил на второй день парламентских слушаний серьезную тактическую ошибку. Пакет законов, внесенный правительством, должен быть принят.
Обсуждение антикризисного законодательного пакета в Государственной думе началось для кабинета Сергея Кириенко хорошо. Слишком хорошо для того, чтобы это было правдой. Уже в первый день депутаты приняли в первом чтении поправки к закону о снижении на 5% налога на прибыль, закон о вмененном налоге с малого бизнеса, освободили от НДС в 1998 году импорт оборудования и товаров. То есть поддержали далеко не самые важные из предложений правительства (подробнее см. стр. 60), но достаточно весомые для того, чтобы Белый дом счел это своим успехом, а думская оппозиция могла сохранить лицо.
У правительства были дополнительные основания считать среду, 1 июля, одним из самых успешных своих дней. Ему удалось добиться согласия нижней палаты с основными положениями антикризисной программы практически без обязательной в таких случаях "организационной" работы с депутатами.
Работа эта не велась по одной простой причине. По той же, по которой на довольно продолжительное время прекратились переговоры с международными финансовыми организациями,— просто этим некому было заняться.
Бывший статс-секретарь правительства Андрей Себенцов два месяца назад был уволен и дорабатывал в Думе почти что на общественных началах. А буквально накануне первого обсуждения антикризисной программы окончательно покинул свой пост. Его место до сих пор остается вакантным. В Белом доме даже не представляют, кто Себенцова может заменить.
Заместитель руководителя аппарата правительства Александр Торшин, который курирует связи с парламентом, тоже не смог помочь своему шефу. До прихода в правительство он работал статс-секретарем ЦБ. Считалось, что у него хорошие контакты с фракциями КПРФ и "Народовластие". В 1990 году он работал под началом члена КПРФ #2 Валентина Купцова в аппарате ЦК КПСС. Однако в правительстве почему-то не учли, что уход Торшина из ЦБ связан не только с его конфликтом с первым зампредом банка Сергеем Алексашенко, но и с провалом кампании против поправки в закон о ЦБ, ограничивающей размеры прибыли, остающейся в его распоряжении. Торшина, правда, несколько раз видели в Государственной думе, но, как утверждают в Охотном ряду, особого впечатления он там не произвел.
По свидетельству высокопоставленного кремлевского чиновника, июньская ситуация была намного хуже апрельской, когда Кириенко утверждали в Думе на посту премьера. Тогда всей оргработой по продвижению Кириенко занималась непосредственно президентская администрация. Ее сотрудники вели работу с фракциями и отдельными депутатами. Устраивали громкие политические акции, наподобие заседания "круглого стола", в ходе которого президент сделал вид, что советуется по кадровым вопросам со спикерами палат Федерального собрания. А сейчас администрация должна была согласовывать все свои шаги с правительством, в котором аналогичная структура существовала лишь формально.
Но правительству повезло. Вечером в среду казалось, что оно, как никогда, близко к одной из самых крупных и феерических побед исполнительной власти. Ведь даже предыдущему составу правительства не удавалось принудить парламент к столь быстрому рассмотрению законодательных пакетов. Социальный пакет 1997 года Государственная дума попросту замотала, и нынешнее правительство было вынуждено включить в состав своей антикризисной программы то, чего не смог добиться от парламента славившийся умением работать с ним кабинет Виктора Черномырдина.
Но утром 2 июля на заседании правительства Кириенко совершенно неожиданно для большинства своих подчиненных сделал сенсационное заявление о том, что отдал распоряжение Борису Немцову расторгнуть договор с председателем правления РАО "Газпром" Ремом Вяхиревым по управлению госпакетом акций. Более того, по распоряжению главы правительства коллегия государственных представителей в РАО в тот же день должна была определить дату проведения внеочередного собрания акционеров РАО. А это могло означать только одно: Кириенко решил сместить Вяхирева с его поста в российской газовой монополии.
Зачем он это сделал? Вполне допустимо такое объяснение: Кириенко нужно было еще более зримое, чем достигнутое в Думе, подтверждение дееспособности своего кабинета. А прошлая неделя за исключением среды была весьма блеклой. Состоявшееся 1 июля заседание Временной чрезвычайной комиссии по сбору налогов дало скромные результаты: угроза обанкротить какой-то Чепецкий механический завод явно не могла удовлетворить Международный валютный фонд, который требует от правительства постоянного административного давления именно на крупнейших неплательщиков. К тому же Кириенко должен был доказать и российским олигархам, что его прежние угрозы собрать с них налоги не являются пустыми словами. Атака на "Газпром" решала обе эти проблемы. Международные финансовые организации, ведущие дела с российским правительством, давно недолюбливают РАО, а олигархи не посмели бы перечить фискальным органам, которые только что победили самого могущественного бизнесмена страны. Тем более что и повод для демарша, с точки зрения правительства, был железный: по данным ГНС, в июне "Газпром" вместо 4 млрд рублей заплатил всего около 1 млрд. Правда, "Газпром" оспаривает эти цифры и утверждает, что заплатил 3,3 млрд рублей вместо 2,45 млрд, которые должен был по соглашению с Госналогслужбой, заключенному еще весной.
Собственно, именно шаткость аргументов премьер-министра — "Газпром" к тому же напирает на то, что бюджет должен РАО больше, чем оно ему,— позволяет предположить, что демонстрация силы перед МВФ и отечественными олигархами — не главная цель этой акции. Это подтверждает и заявление Вяхирева, который сказал, что добровольно откажется от права управления 35% госпакетом — выходит, забрать у РАО акции можно было без особого шума. Так что можно предположить, что в данном случае премьер играл в чужую игру. И проиграл.
История с Вяхиревым очень напоминает попытку майской отставки управляющего делами президента Павла Бородина, инициаторами которой были руководитель администрации президента Валентин Юмашев и советник президента Татьяна Дьяченко. И Бородин, и Вяхирев безраздельно контролируют две самые мощные финансовые структуры в стране, абсолютно неподотчетные правительству. И тогда, и сейчас все случилось "вдруг".
Судя по растерянной реакции членов правительства на заседании, ни министр топлива и энергетики Сергей Генералов, ни министр экономики Яков Уринсон не были посвящены в планы Кириенко. Ничего не подозревали и в пресс-службе правительства. Когда Кириенко заявил о расторжении договора с Вяхиревым, журналистов, находящихся в зале заседаний, попытались задержать у выхода. И только после того как премьер убедил помощника в том, что он не оговорился, прессу выпустили наружу для беспрепятственной передачи сенсационного сообщения. В мае о грядущей отставке Бородина ни с того ни с сего заявил пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский.
И тогда и сейчас в Москве не было главных действующих лиц. Вяхирев находился в Вене, где вел переговоры с нефтяной компанией Shell о совместном участии в аукционе по продаже ГК "Роснефть". Не было в Москве и бывшего премьера Виктора Черномырдина. В мае в Москве не было президента.
И тогда и сейчас потребовалось личное вмешательство Бориса Ельцина для урегулирования ситуации. Чтобы добраться до президента, Вяхиреву оказалось достаточно дозвониться из Вены заместителю главы президентской администрации Александру Лившицу. Последний позвонил Ельцину, который тут же заявил, что ни о какой отставке нынешнего главы "Газпрома" речи и быть не может — точно также он говорил и в мае. Только сейчас он добавил, что налоги платить должны все, независимо от размера компании.
Чем слегка подсластил пилюлю попавшему впросак премьер-министру. Потому, что эта неуклюжая попытка ограничить всевластие Вяхирева породила для правительства огромные проблемы в парламенте. Государственная дума просто-напросто отказалась рассматривать антикризисную программу Кириенко до тех пор, пока Белый дом не объяснит, что происходит с "Газпромом".
Таким образом, прошедшая неделя весьма ярко выявила еще одно очень слабое место молодого российского правительства. Новая команда пока довольно смутно представляет себе, как именно она должна строить свои отношения Федеральным собранием и, судя по всему, с администрацией президента. Тем не менее ни поражение Кириенко в борьбе с Вяхиревым, ни временное прекращение обсуждения в Думе пакета антикризисных законопроектов — еще не трагедия.
Рано или поздно Дума примет большинство антикризисных предложений Белого дома.
Во-первых, не стоит отказывать российским депутатам, вернее лидерам думских фракций, в определенной доле благоразумия: они, как и большинство политико-экономического истеблишмента, всерьез опасаются масштабной девальвации национальной валюты и последующего коллапса финансовой системы.
Во-вторых, ведущие финансово-промышленные группы страны фактически поддерживают антикризисные начинания исполнительной власти и, по крайней мере пока, не собираются противодействовать реализации планов Кириенко. Собственно, этим можно было бы объяснить и довольно удачный старт обсуждения в Охотном ряду правительственных предложений.
Наконец, в-третьих, правительство занимает довольно гибкую позицию в отношении своих собственных предложений. Премьер-министр не скрывает, что будет вполне удовлетворен, если депутаты примут антикризисный пакет "в целом" к середине июля. Правительство заранее согласно пожертвовать какими-либо законами. Так, из пакета Кириенко наверняка обречены законопроекты об уплате НДС по мере отгрузки продукции и о введении единой ставки этого налога. Первый закон, как признают в неофициальных беседах правительственные эксперты, и неспособен был принести дополнительные доходы в бюджет: при тотальных неплатежах, в сущности, не так важен метод сбора налога на добавленную стоимость. Такое ужесточение правил уплаты НДС правительству нужно лишь для того, чтобы более точно фиксировать задолженность предприятия перед бюджетом. А уж обратит потом государство эту задолженность на имущество или нет, это другой вопрос. Правительству сложнее будет отказаться от уравнивания НДС для всех видов товаров. Однако и депутатам нужно показывать своим избирателям, что они надежно защищают интересы производства и простых граждан.
Словом, правительство может совершать на "внутреннем фронте" хоть по десять ошибок на дню. Желательно, конечно, чтобы не все из них приводили к 15-процентному падению котировок акций крупнейших национальных компаний. Но умение до минимума сократить ущерб от собственных действий приходит лишь с опытом государственного управления.
В ближайшие же три недели правительству нужно избежать всего одной ошибки — провала переговоров с Международным валютным фондом. Если до конца месяца совет директоров фонда не примет решения о выделения России $15 млрд стабилизационного кредита, то бушевавшие на прошлой неделе споры о том, стоит разрывать трастовый договор с Вяхиревым или нет и когда платить НДС, утратят свою актуальность по меньшей мере на год.
Андрей Багров
--------------------------------------------------------
ПРЕДПРИНЯТАЯ СЕРГЕЕМ КИРИЕНКО НЕУКЛЮЖАЯ ПОПЫТКА СМЕСТИТЬ ГЛАВУ "ГАЗПРОМА" РЕМА ВЯХИРЕВА СОЗДАЛА ДЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА ОГРОМНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В ПАРЛАМЕНТЕ
--------------------------------------------------------
Книга рекордов VI Государственной думы России
Самое длинное название
Его имел внесенный правительством проект "Об отсрочке погашения задолженности по переоформленным в государственный внутренний долг Российской Федерации централизованным кредитам и начисленным по ним процентам отдельным организациям агропромышленного комплекса, а также организациям, осуществляющим завоз (хранение и реализацию) продукции (товаров) в районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности, и выплаты процентов за обслуживание государственного внутреннего долга Российской Федерации по указанной задолженности" (420 букв).
Самое короткое название
Его имел внесенный депутатами Московской городской думы проект закона "О земле" (6 букв).
Самый толстый закон
Это внесенный правительством Налоговый кодекс. Четыре его части состоят из более чем 1000 статей, а за время доработки в него было внесено более 4000 поправок.
Самый быстрый закон
Меньше всего потребовалось времени для принятия закона "О внесении изменений и дополнений в федеральный закон 'О федеральном бюджете на 1998 год'", в соответствии с которым уменьшались расходы на содержание государственного аппарата в пользу шахтеров. На его принятие в трех чтениях потребовалось всего лишь два пленарных заседания.
Самый медленный закон
39 месяцев депутаты не могут принять внесенный правительством 17 апреля 1995 года проект закона "О крестьянском (фермерском) хозяйстве".
Самая многообещающая
До 1 июля 1998 года Дума приняла к рассмотрению около 2000 законопроектов. Из них первое чтение прошли 166, второе — 36, третье — 582. Остальные находятся в комитетах.
Больше всего законов предполагалось рассмотреть на весенней сессии 1997 года — 532. Рассмотрели только 214.
Из 582 принятых Думой законов впоследствии было отклонено 244.
Самое настойчивое
В 1996 году правительство внесло 95 законопроектов, из которых были приняты всего 18. За то же время правительство издало 1500 постановлений.
В весеннюю сессию 1997 года в плане законопроектных работ стояли 120 правительственных законопроектов, из них 27 первоочередных; в осеннюю сессию 1997 года — соответственно 100 и 40, в весеннюю сессию 1998-го — около 80 и 33.
-------------------------------------------------------
Растратчик — друг кредитора
Жесткие требования, которые предъявляли МВФ и Мировой банк к странам--получателям кредитов, во многих случаях либо вообще не выполнялись, либо выполнялись очень формально. Например, по признанию чиновников Мирового банка, из африканских стран, которые в течение более десяти лет пользовались кредитами международных финансовых организаций, только Гана действительно проводила все обещанные реформы. Тем не менее кредиты продолжали выдаваться всем странам. Терпимое отношение международных чиновников к тому, что кредиты растрачиваются национальными правительствами на собственные нужды, объясняется несколькими причинами.
Во-первых, идеологическими и политическими. Финансовые чиновники считают, что поддержка реформаторских правительств ценна сама по себе, даже если обещанные реформы проводятся не слишком активно. Один из экспертов Комиссии ЕС заявил: "Иногда спрашивают, зачем Мировой банк и другие организации предоставляют техническую помощь реформируемым странам? Одна из главных целей — обеспечить местные реформаторские министерства денежными средствами, чтобы их сотрудники чувствовали себя более стабильно и не опасались за свою судьбу, продолжая реформы. Еще одна цель — обеспечить правительство деньгами для подкупа политических противников". Особенно ярко это проявилось в восточноевропейских странах (Румынии, Чехии, Польше) и в Африке (Замбии, Танзании, Мозамбике).
Во-вторых, есть чисто технические и бюрократические причины. Если прекратить выдачу новых кредитов, то реформируемые страны не смогут расплатиться по старым и экономическое положение в них только ухудшится. Кроме того, прекращение кредитования ухудшит финансовое положение самих МВФ и Мирового банка. Любой бюрократ знает, что сокращение расходов ведет к урезанию бюджета. Сейчас, в условиях азиатского финансового кризиса, эти организации получили возможность распоряжаться дополнительными суммами в десятки миллиардов долларов. Эти суммы правительства западных стран дают чиновникам именно потому, что те предложили Южной Корее, Таиланду и Индонезии крупные кредиты.