Вчера американские ВМС вновь в Персидском заливе задержали по подозрению в перевозке иракских нефтепродуктов российский танкер. На этот раз это "Академик Пустовойт", зафрахтованный компанией Shell.
Реакция МИД РФ на этот инцидент была более чем сдержанной. Россия боится повторить ошибку двухмесячной давности, когда Москва несколько дней грозила американцам самыми страшными карами за захват танкера "Волгонефть-147", а потом факт нарушения эмбарго против Ирака подтвердился.
Ситуацию с задержанным "Академиком Пустовойтом" прокомментировал АНАТОЛИЙ ТИМЧЕНКО, директор департамента судовождения ОАО "Новороссийское морское пароходство", которому принадлежит танкер.
— Когда вам стало известно о задержании танкера в Персидском заливе?
— Когда к нему вертолет подлетел. Вчера, где-то в 22 по-нашему. Остановили пароход, высадилась с вертолета досмотровая группа. Досмотрели, проверили все документы, взяли анализы груза из проб, увезли. Теперь судно стоит. Ждать анализов семь суток. Они предполагают, что нефть эта не иранская. Но грузитель — национальная иранская компания.
— "Грузитель" — это что значит?
— Это тот, кто грузил его.
— Когда судно из Новороссийска вышло, каким маршрутом шло, в какие порты заходило и как грузилось?
— Ну-у-у, может, и год тому назад вышло. Я не помню. Судно работает на перевозке грузов иностранных фрахтователей. Было зафрахтовано в последнее время компанией Shell на перевозку мазута из иранского порта Бендер-Шахпур.
— Это был действительно иранский мазут?
— Уверен полностью. Там по документам не было и близко иракских ни судов, ни погрузсредств. Может, они там как-то и перекачивают, кто знает. Но по документам это государственная компания иранская, а происхождение нефти — Иран.
— А Shell какую-то позицию обозначила?
— Да, мы держим связь с Shell. Требуем вмешиваться, потому что они фрахтователь. Судно осуществляло перевозки из иранского порта в район перегрузки на танкер, который принадлежит Shell и зафрахтован ею, на разные там отделения.
— Где должна быть перегрузка?
— Где-то в южной части Персидского залива. Специальное место, где производится перегрузка с танкера на танкер. Мы очень озабочены задержкой судна, это утерянная выгода, ущерб.
— Во сколько вы оцениваете потерянную выгоду за семь суток?
— Это где-то 17 тыс. долларов в сутки. Но это прямой ущерб. У нас же еще есть фьючерсные контракты, которые мы можем потерять. Вот что нас беспокоит.
— Все-таки какова реакция Shell?
— У меня нет под рукой полностью информации по реакции Shell. Переписку мы с ними ведем. Это все связано с эмбарго Ирака. Есть такая процедура досмотра, принято решение в ООН. Естественно, досмотр может быть быстрый, в зависимости от программы этого досмотра. У нас был это уже четвертый случай досмотра. Так получилось, что первый, второй — они быстрые были, а вот третий... была у нас потеря там, по-моему, около 20 часов, из-за погоды трудно производить было досмотр. Но ни в одном случае мы не получили ни одной претензии со стороны организации, которая занималась выполнением решения резолюции ООН. То есть объединенных сил, которые находятся в Персидском заливе.
— Если будет признано, что нефть не иракского происхождения, вы будете подавать какие-то судебные иски?
— Мы покамест сейчас работаем с фрахтователем...
— То есть это дело Shell?
— Да. Вы очень правы, это дело Shell, но мы требуем от них вмешаться, чтобы отпустили, платить деньги. Обычная коммерческая процедура.
— Вы давно связывались с капитаном?
— Мы имеем постоянную связь.
— Как настроение, что говорит?
— Он тоже озабочен, потому что потеря коммерческой выгоды. Но он выполняет все наши распоряжения, какие документы надо подготовить. Вот он нам скинул факс, там все документы, что американцы проверили. Мы со своей стороны проверили все — документы чистые.
— И ваш прогноз? Чем же все это закончится?
— Я не знаю. Это дело уже, как говорят, не нашего танкера. Сами понимаете, компания Shell — очень солидный фрахтователь. Я уверен, что она ни в каком случае не должна пойти на какие-то нарушения. Может, ее подвели. Я боюсь сказать. Но, как судовладелец, я гарантирую, что судно не было в иракских водах, ничего оно не имело общего с иракцами, с людьми иракскими.
— То есть даже если выяснится, что нефть или мазут имеет отношение к Ираку, то это проблемы фрахтователя?
— Да, проблема Shell и хозяина груза.
ДМИТРИЙ Ъ-ЖДАКАЕВ