И. о президента Владимир Путин попросил Госдуму перенести очередное обсуждение Земельного кодекса на апрель. Он разумно посчитал, что дебаты по земельному вопросу — не лучшая тема для предвыборной кампании. Тем более что вопрос о Земельном кодексе вскоре может вообще потерять актуальность.
Владимир Путин прекрасно понимает, что обсуждать вопрос о том, разрешать или не разрешать куплю-продажу сельхозугодий в России, уже бессмысленно. За те шесть лет, пока закон, призванный упорядочить земельные отношения, обсуждается в Думе, 84% сельхозугодий уже передано в частную собственность граждан и юридических лиц. Благодаря соответствующим президентским указам, а также стараниям особо прогрессивных губернаторов львиная доля этих сельхозугодий находится в обороте. Правда, решения о купле-продаже земли на основании постановлений и указов проще опротестовать в суде, чем те же сделки на основе законов. Но 48 регионов уже приняли свои законы, половина из них разрешила куплю-продажу земли. При этом Конституционный суд однозначно признал, что регионы имеют на это право даже в отсутствие федерального закона.
Поэтому все патетические заявления агрария-коммуниста Николая Харитонова вроде "Земельный кодекс — это наш Сталинград" и "Не дадим пустить с молотка землю-кормилицу!" — не более чем дань политической конъюнктуре. Ведь именно отсутствие нормального земельного закона способствует среди прочего и тому, что "кормилица" идет с молотка. Из-за законодательной неразберихи сельхозземли, за которые так радеют думские левые, передаются под строительство коттеджей или используются бесконтрольно и нерационально.
Спрашивается, почему все-таки Дума за шесть лет так и не смогла принять Земельный кодекс? Ведь в нем оборот земель регулировался бы различными ограничениями, гарантирующими от создания "латифундий", которыми пугают думские левые. Во многих странах эти вопросы решены законодательно (см. справку), и подобный вариант Земельного кодекса предлагался Думе в 1995 году, но был заблокирован. Большинство губернаторов были за его принятие, но коммунисты и аграрии действительно стояли насмерть. (Впрочем, интересна логика не только тех 40 коммунистов, которые в 1998 году вновь потребовали полностью запретить передачу сельхозземель в частную собственность, но и их более умеренных собратьев, которых все-таки удалось склонить к внесению в кодекс записи о том, что он не предусматривает куплю-продажу земли, хотя отдельный закон впоследствии может быть принят.)
Обычно свое нежелание вводить даже ограниченный оборот сельхозземель аграрии объясняют так. С 1991 года цены на промышленную продукцию выросли в 8400 раз, а на продукцию сельского хозяйства — только в 1700. В результате сельское хозяйство потеряло 216 млрд рублей (в ценах 1998 года). У сельхозпредприятий, говорят аграрии, нет денег не только на расширение производства, но и на поддержание уже имеющегося. Поэтому и спроса на землю нет — и на саратовских аукционах больше $9 за гектар никто не давал. Дальше делается обычный вывод: в условиях неадекватно низкой цены на землю разрешение ее купли-продажи приведет к сосредоточению земли в руках крупных владельцев, которые сами на ней не работают, а крестьян опять закабалят. Такой вывод представляется весьма сомнительным. Логичнее объяснить низкий спрос на землю для сельхозпроизводства именно отсутствием федерального Земельного кодекса. Граждане просто боятся покупать землю даже при наличии региональных законов.
Но если по этому поводу с аграриями еще как-то можно дискутировать, то второй их аргумент против немедленного разрешения оборота сельхозземель убивает всякую надежду на принятие нормального земельного закона. Этот аргумент носит уже не экономический, а скорее психологический характер. Аграрии считают, что степень коррупции в обществе так велика, что никакие даже законодательно установленные ограничения на оборот земель не будут выполняться. Поэтому, чем бороться за исполнение законов, проще запретить сам предмет законодательного регулирования — то есть земельный оборот.
Новая Дума в состоянии изменить ситуацию — контрольный пакет голосов в ней левым уже не принадлежит. Есть несколько вариантов развития событий. Например, Дума может попытаться принять старый, согласованный с президентом вариант кодекса, который не разрешает, но и не запрещает оборот сельхозземель (тем более что по регламенту она все равно должна в первую очередь вновь поставить его на голосование). А затем быстро принять отдельный закон об их купле-продаже, которым ввести полноценный оборот земель с необходимыми ограничениями.
Если старый вариант кодекса не будет принят, придется все начинать заново. В Думе уже есть вариант Земельного кодекса, разработанный СПС. Он, как и когда-то вариант "Выбора России", фактически вводит свободную куплю-продажу сельхозземель с минимальными административными ограничениями — согласно этому варианту, продавать можно любые земельные участки. Правда, те земли, которые переданы гражданам или юридическим лицам в пожизненное наследуемое владение, постоянное (бессрочное) пользование, срочное пользование или аренду (об их продаже речь в прежних вариантах кодексов даже не заходила), можно продавать лишь с согласия землевладельцев, землепользователей или арендаторов. Основное ограничение, которое может налагаться в определенных случаях,— сохранение целевого назначения соответствующих земельных угодий. Думские левые уже в ужасе от перспективы принятия этого варианта кодекса. Но он вряд ли наберет в Думе достаточное количество голосов — ведь взгляды СПС разделяют далеко не все.
Третий вариант — компромиссный. Компромисс может быть разным. Так, есть предложения отдать право решать вопрос об обороте земель регионам, а федеральным законом регулировать все остальные вопросы. Есть предложение разбить Земельный кодекс на отдельные законы (например, по разным видам земель) и принимать эти законы по мере их разработки. Есть и более радикальный вариант введения земельного оборота: "разморозить" 17-ю главу ГК "Право собственности и другие вещные права на землю", действие которой приостановлено до появления Земельного кодекса. В первой же статье этой главы сказано все необходимое — от права купли-продажи и залога до запрета на изменение целевого назначения. Впрочем, и эта статья все равно потребует специального закона об обороте сельхозземель.
В итоге необходимость принятия Земельного кодекса в прежнем виде может исчезнуть. В администрации президента это понимают и ждут итогов выборов. Тогда и. о.президента наконец прервет томительное ожидание думских аграриев и скажет свое окончательное слово по земельному вопросу.
ИРИНА Ъ-ГРАНИК