Террорист Радуев ожидает суда. Как и у всех обвиняемых, у него будут адвокаты (см. стр. 3). Но общественное мнение, не дожидаясь приговора суда, уже вынесло свой приговор Радуеву. Который, правда, плохо согласуется с объявленным Россией мораторием на смертную казнь.
Что бы вы сделали с Радуевым?
Анатолий Приставкин, председатель комиссии по помилованию при президенте РФ:
— Он психически болен, и прежде всего ему нужна медицинская экспертиза. Сейчас многие призывают к смертной казни, но в людях говорят эмоции. Думаю, Радуев получит большой срок, возможно, пожизненный. Сохранив жизнь Радуеву, государство обрекает его на невыносимо тяжкую расплату — смерть в рассрочку. Я получаю немало писем от таких заключенных с просьбой расстрелять их. А смертная казнь — не наказание, это убийство.
Адлан Магомадов, и. о. полномочного представителя Чечни при президенте России:
— Смертный приговор.
Диакон Андрей Кураев, профессор Свято-Тихоновского православного богословского института:
— Я бы предложил открыть международный счет на его имя. Пусть его лечение и содержание в тюрьме оплачивается не из кармана налогоплательщиков, а за счет его арабских друзей. Но это все после экспертизы. По христианским принципам я не могу желать Радуеву смерти. Но думаю, что сам он мечтает, чтобы его расстреляли. Для него не будет ничего страшнее, чем бездействие в изоляции.
Сергей Степашин, бывший премьер-министр, депутат Госдумы:
— Я бы дождался того времени, когда в Чечне будет восстановлена судебная власть. Было бы правильным, если бы Радуева судили именно там. Пусть чеченский народ еще раз воочию убедится в том, какие беды и страдания принесли их кумиры этой земле.
Борис Сергеев, зампред правления Внешторгбанка:
— С ним надо поступить по законам шариата. А наказание взять из средневековья. Привязать к двум кобылам и пустить их в разные стороны. Допускаю, что это неправильно. Но эти бандиты живут еще в том времени, понимают только свои законы. Мы говорим, что еще не доросли до Европы. А Чечня не доросла до нас, она еще в средневековье.
Маргарита Баржанова, депутат Госдумы, председатель совета директоров Хабаровского мясокомбината:
— Как женщина и мать я считаю, что Радуев — это уже не человек. Но не стоит ради этого нечеловека нарушать мораторий на смертную казнь, наоборот, его надо осудить на пожизненный срок — это и будет настоящим наказанием.
Андрей Сахаров, академик РАН, историк:
— Радуева, как и любого преступника, следует судить, предварительно подвергнув психиатрической экспертизе. Если он психически нездоров, то его следует лечить, правда, изолировав от общества, но все-таки лечить. Что поделаешь, таковы законы в правовом государстве.
Владимир Щербаков, президент Международного фонда инвестиций и приватизации:
— Главное — сохранить ему жизнь и вытрясти максимум информации. Он очень много знает. А сколько лет ему дадут, не столь важно. При его состоянии здоровья он долго не протянет. Лишь бы его не поторопили. А это могут сделать те, кто опасается, что Радуев раскроет тайны первой чеченской войны.
Иван Губенко, председатель правления Нефтепромбанка:
— Лучше побыстрее предать его забвению, чтобы у СМИ не было повода мусолить излюбленную тему и делать из моськи слона. Тоже мне, нашли антигероя! Он же абсолютный отморозок, совсем без мозгов. Соплей такого перешибешь и не заметишь. Стыдно нам, русским, руки о таких пачкать. Радуева надо было оставить спецслужбам, пусть бы шлепнули его в степи при попытке к бегству. Вот если бы Масхадова поймали, был бы другой разговор — он действительно за все в ответе.
Алексей Бинецкий, адвокат Московской городской коллегии адвокатов:
— Думаю, я бы взялся его защищать. Хотя бы для того, чтобы понять природу чеченской войны, природу этих людей. С профессиональной точки зрения это интересное дело. Хотя, если все обвинения будут доказаны, максимум, на что можно рассчитывать,— сохранение ему жизни и пожизненное заключение.
Юрий Баграев, генерал-майор юстиции:
— Мне не нравится, что подобные вопросы поднимаются в прессе. Тем самым мы вторгаемся в прерогативу суда, создаем общественное мнение и оказываем давление на суд. Судьбу обвиняемых должны решать суды, а не простые люди.
Павел Кузьменко, полковник, участник боевых действий в Чечне и Дагестане:
— Ради этого ублюдка я отменил бы мораторий на смертную казнь и расстрелял его. И расстрел снял бы на видео, чтобы показать его оставшимся боевикам.
Дмитрий Якубовский, адвокат Московской областной коллегии адвокатов:
— Защищать Радуева я бы не стал. Я защищаю только тогда, когда есть правовая позиция. А какая правовая позиция может быть у Радуева? Он сам во всех интервью признавал свое участие во всех инкриминированных ему преступлениях.
Александр Черкасов, член совета правозащитного центра "Мемориал":
— Я бы отправил его в особый тюремно-психиатрический изолятор. Ведь даже в Турции не казнили Оджалана, а он фигура посерьезней, чем этот маргинал.
Генрих Падва, адвокат Московской городской коллегии адвокатов:
— Думаю, что суд может вынести Радуеву любой приговор — от помилования до самого сурового наказания.
Михаил Яров, замначальника УИН Минюста России по Краснодарскому краю:
— Я должностное лицо и подчиняюсь решению суда. Единственное, что могу сказать,— на содержание такого осужденного больше средств, чем на других, не понадобится. И охранять его будут так же, как и других.