Россия всегда гордилась своим оружием. Помните: "зато мы делаем ракеты"? Или: "Верхняя Вольта с ракетами"? И уж само собой, "броня крепка, и танки наши быстры". В хоккей мы могли проиграть, гастроли столичной балетной труппы могли провалиться, но вот сомнений в превосходстве нашего оружия у нас не было. А чего сомневаться, если полмира воюет нашими "Градами", "МиГами", танками и зенитками, не говоря уже о "калашниковых" и прочих АГС-17 и РПГ-7? Ну и что, что вооруженный нашим оружием арабский мир методично проигрывал войну за войной маленькому Израилю — какие из арабов вояки?
Все правда. Оружие у нас достойное. Мы хоть и гнались всю жизнь за американцами, но ведь догоняли и перегоняли. Какой ценой — другой вопрос. И арабы, кстати, вояки так себе. Поэтому каких-то десять лет назад казалось: вот перестанем задарма вооружать кого ни попадя, порушим идеологические барьеры, валюта хлынет — и заживем!
Задарма вооружать перестали, барьеры разрушили, но ничего никуда не хлынуло. И чего только не делали: сначала разрешали торговать всем, потом всем запретили и монополизировали экспорт оружия в руках одного спецпосредника, потом снова разрешали, но только избранным, потом порождали новых госпосредников. При этом настойчиво, чуть ли не каждый год совершенствовали систему госрегулирования — очень хотелось, с одной стороны, упростить схему продаж, а с другой — не допустить, чтобы "кое-где у нас порой"... Но что толку? Получалось жалких $2-3,5 млрд в год. А СССР на $20 млрд экспортировал.
"Как же так? У нас же разработан уникальный комплекс! Потребность в нем — миллиарды долларов. А вы ничего продать не можете! Бездельники!" — такими словами встречают губернаторы и директора каждого нового руководителя "Росвооружения". "Ну как мы им объясним, что не нужен их комплекс никому, да и зарубежные аналоги намного его превосходят",— жалуются руководители "Росвооружения" журналистам. И скоро перестают быть руководителями: за последние три года в гендиректорах "Росвооружения" успели походить два генерала, один отставной подполковник и один гражданский специалист. Родина не ждала от них чуда. Она ждала от них даже не $20 млрд, а хотя бы $10-15 млрд в год.
При этом специалисты оценивают нишу России на рынке в $5-5,5 млрд. Максимум. Пока, напомню,— $2-3,5 млрд. А что такое $2-3,5 млрд в масштабах страны? Мизер — порядка 4% всего российского экспорта. Однако несмотря на это, баталии за контроль над продажей оружия идут ничуть не менее ожесточенные, чем за раздел "Газпрома", увольнение Чубайса из РАО "ЕЭС России" или приватизацию МПС. Почему?
Первая причина в том, что даже $2 млрд — это немало. В масштабе конкретных банков, которые их обслуживают, конкретных предприятий, которые выполняют экспортные заказы и конкретных людей. Последним, невзирая на госрегулирование, ограничения и проверки, что называется, перепадает. Ну а вторая причина — это политическое влияние, которое получает глава "Росвооружения" или курирующий его министр, вице-премьер или глава правительства. Именно от вышеперечисленных людей зависит, какой танк, самолет или систему ПВО предложить покупателю, а потом — на каком заводе разместить заказ. Зачастую от загруженности конкретного предприятия зависит жизнь города, а то и целого региона. Спросите губернатора Росселя, что значит для Нижнего Тагила "Уралвагонзавод". Или губернатора Наздратенко — что значит для Арсеньева завод "Прогресс". А еще лучше — губернатора Ишаева о том, что значит для Хабаровского края авиапроизводственное объединение Комсомольска-на-Амуре.
Словом, экспортер оружия получает огромную власть. Когда в 1997 году видевший себя преемником Ельцина премьер Черномырдин добился передачи курирования этой сферы из Кремля в правительство и все заговорили о концентрации средств на будущую предвыборную кампанию, знающие люди только смеялись: "Вы издеваетесь? Какие это средства для Черномырдина-то! 'Росвооружение' ему для другого нужно".
Так что удивляться частой смене гендиректоров "Росвора" (как в обиходе называют компанию) не стоит. Вот и сейчас все ждут: что предпримет Путин? Выдержав паузу, стороны начали разведку боем. Алексей Огарев предлагает вернуться к президентской модели управления. Оно и понятно: это не только упростит жизнь ему и его компании, но и исключит из цепочки Минторг, то есть предыдущего главу "Росвооружения", ныне первого замминистра торговли, курирующего экспорт оружия, Григория Рапоту. У них с Огаревым отношения, скажем так, не сложились. Минторг свою позицию пока не обнародовал, но, по некоторым признакам, склоняется к идее объединения трех государственных спецпосредников в единый концерн. И это логично: Путин вряд ли отдаст столь мощное объединение в руки человека, который не входит в его команду. А Огарев к таковым не относится.
Борьба обещает быть увлекательной. Уже сегодня в "Росвооружении" рассказывают, что Рапота посадил компанию в долговую яму, а теперь мешает нормальной работе — ущерб оценивается чуть ли не в $1 млрд. В Минторге говорят, что Огарев завысил показатели компании за прошлый год на $300 млн и теперь хвастается не реальными результатами, а приписками. Похоже, дальше будет еще интереснее — особенно в свете слухов о том, что Григорий Рапота может получить повышение.
Но, как ни парадоксально, все это может пойти на пользу. Ведь сейчас заинтересованные стороны сделают все, чтобы продемонстрировать свою незаменимость. А значит, и показатели экспорта, и доходы предприятий должны увеличиться.