Перед премьерой корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА встретилась с БОРИСОМ ЭЙФМАНОМ.
— "Русский Гамлет" вы поставили сначала в своей труппе, но, по договоренности с Васильевым, не показали его публике.
— Это моя специфика такая. Я не могу ставить на не моих актерах. Это просто уже какой-то психологический зажим. Для меня творческий процесс — очень сложный интимный акт. Я готовлю к нему свой организм, как музыкант настраивает свою скрипку. И очень трудно не в своих условиях реализовать свои интимные чувства. Но даже когда актеры берут текст, поставленный не на них, они как бы натягивают его на себя...
— ... как готовое платье...
— То есть для меня актер является не участником физиологического процесса, а интерпретатором духа танца. Да, текст похож, но результат абсолютно разный — и интерпретация и восприятие разное. Поэтому поражаешься сильной актерской личности в современном балете.
— Что вы ожидали от Большого театра и что для вас было неожиданностью?
— Опасения и предупреждения шли отовсюду, даже от руководства Большого.
— Какого рода?
— В моем театре диктатура. Не моя, а идеи. У меня все — от вахтера до премьера — работают ради общего дела. А здесь огромное производство. Со множеством локальных цехов. С одной стороны — Владимир Васильев, директор, с другой — множество самостоятельных организаций. Я опасался, хватит ли моей энергии на все это огромное пространство — чтобы заразить всех этих людей и настроить их на творческий процесс. Я встретил понимание дирекции, руководства театра и нашел полное единомыслие с техническим персоналом. Они оказались очень тонкими, деликатными людьми, а вовсе не монстрами, как мне рассказывали.
И вообще мои опасения оказались напрасными. Я видел, с каким энтузиазмом и интересом все, особенно солисты, работали над этим очень сложным для них материалом. "Русский Гамлет" — один из моих самых изощренных спектаклей. Здесь технические приемы достигли такого уже совершенства, когда они становятся техникой стиля театра, техникой одухотворения хореографии. На репетициях шла очень сложная работа по освоению прекрасными артистами нового материала — нового по энергетике, по каким-то техническим приемам сочетания классического танца со сложными поддержками, с какими-то непривычными, акробатическими даже приемами.
— Травм нет?
— Слава Богу, нет.