"Первый канал"
16 июля, 21.30
Событие недели — фильм, заслуженно принесший Жаку Одийару Гран-при Каннского фестиваля и кучу национальных и европейских призов. Его отец писал самые смешные диалоги и сценарии французского кино 1960-х годов. Сын тоже виртуозный сценарист и тоже смеется, но саркастично, как смеялся, например, Бертольт Брехт, недаром "Пророка" венчает песенка о Мэкки "Ноже" из "Трехгрошовой оперы". Криминальные истории Одийара, от "Смотри, как падают люди" (1994) до "Мое сердце биться перестало" (2005),— всегда притчи, но их мораль растворена в живых диалогах, почти документальных зарисовках из жизни маленьких людей, тем более опасных, чем они ничтожнее. "Пророка" в России почему-то трактовали как метафору наступления ислама, но его герои — преступники, а у преступников, как известно, нет ни национальности, ни веры, просто один клан сменяет другой. Но это и не просто история выживания и возвышения несчастного Малика (Тахар Рахим), все имущество которого — драные кроссовки да спрятанные в них 50 франков, угодившего за какую-то глупость на шесть лет в тюрьму, где правят бал пузатые и седые корсиканские бандиты старой закваски во главе с патриархом Цезарем (Нильс Ареструп). Это предание о падении цезаря, о власти, о том, как последние становятся первыми, о том, что самый слабый, оказавшись перед лицом даже не смерти, а медленного, постыдного умирания, способен перехитрить самых сильных. Малика спасает то, что должно было бы погубить: его задница приглянулась предателю Рейебу (Хишем Якуби), готовому дать показания в суде и спрятанному от мести подельников в камеру люкс. Рейеб очарователен и умен, но доверчив: преодолевая тошноту, Малик зарежет его спрятанной во рту бритвой и станет доверенным прислужником Цезаря. Одийар привольно и забавно вплетает в реалистический тюремный быт фантастические элементы. Залитый кровью Рейеб будет являться с того света, чтобы поболтать со своим палачом о жизни, а позже, когда Малик получит право покидать тюрьму на выходные, у него прорежется что-то вроде спасительного дара предвидения. Но Малик руководствуется вовсе не заветами ислама, а нестареющими законами частного предпринимательства и строит свою молодую империю отморозков, используя связи в мусульманской общине, как использовал бы любые другие связи. Так что "Пророка" вполне можно трактовать как пособие в духе Карнеги, что-то вроде "Как не терять время зря и, не выходя из-за решетки, превратиться из маленького ублюдка в пахана".
"8 миллионов способов умереть" (8 Million Ways to Die) — 1986
"Первый канал"
13 июля, 1.30
Печальный финал карьеры и жизни Хэла Эшби (1929-1988), автора знаменитых сатир "Шампунь" (1975) и "Будучи там" (1979), а также фильма о трагедии ветеранов Вьетнама "Возвращение домой" (1978). При жизни он был символом нового независимого Голливуда, выглядел, жил, да и умер как хиппи. Героин подорвал здоровье Эшби, впрочем, продюсеров пугала не только его возможная смерть от передоза, но и его перфекционизм, затягивавший съемки. "8 миллионов" — экранизация романа гения нового нуара Лоуренса Блока, автора саги о частном сыщике Мэтью Скаддере (Джефф Бриджес): экс-коп, чью карьеру поломал алкоголь, расследует зверское убийство проститутки Санни (Александра Пол). Это не шедевр, скорее, фильм не очень уверенного в себе режиссера. Но в нем есть то, чего не найти в других, даже лучших, триллерах. Лишенное истеричности ощущение того, что мегаполис смертельно, ежеминутно и непредсказуемо опасен: у каждого из восьми миллионов ньюйоркцев — свой способ умереть. И еще: уважение к самым одиозным персонажам. По-своему достойны и рафинированный сутенер Ченс (Рэнди Брукс), коллекционер африканского искусства, и проститутки — женщины с умом и талантом, сами выбравшие свой путь. Наверное, несчастный Эшби чувствовал свое родство с ними.
"Париж! Париж!" (Faubourg 36) — 2008
"Первый канал"
15 июля, 00.20
Кристоф Барратье хотел объясниться в любви "поэтическому реализму" 1930-х годов, эпохи правительства левого Народного фронта и народных мелодрам Марселя Карне и Жана Ренуара о благородных пролетариях и маргиналах. Благими намерениями вымощена дорога в ад: память о том кино пропущена через коммерческие фильтры, откорректирована в духе "Амели", и в результате получилась этакая парижская "матрешка" для туристов. Труженики эстрады — рабочий сцены Пигуаль (Жерар Жюньо), чья жена оказалась шлюхой, а сына отобрали социальные службы, представляющийся "ветераном Красной армии" душка Милу (Кловис Корнийак) и артист оригинального жанра Жаки (Кад Мерад) — возвращают к жизни кабаре, которое загубил теневой хозяин квартала Галапья (Бернар-Пьер Доннадье), пахан, переквалифицировавшийся в фашиста. Аккордеон в руках маленького побирушки, недурные ножки звезды пролетарского кабаре Дус (Нора Арнезедер) и безумие отшельника-песенника Макса (Пьер Ришар), красные флаги и черные души — все в этом фильме фальшиво. По аналогии с политикой такое кино именуют популистским.