В Малом зале петербургской филармонии прозвучали произведения Авраама Дунаевского и внука его Исаака. И хотя концерт был посвящен столетию классика массовой песни, главным событием вечера стала синагогальная музыка его предка.
Авраам Дунаевский (1843-1911) был регентом главной синагоги Одессы. Партитура его Песнопений субботней службы, исполненных в филармонии, была прислана в дар петербургскому меценату барону Гинзбургу и около ста лет хранилась в нотном фонде кантора столичной Хоральной синагоги. Недавно при ней был организован мужской хор — интернациональный, зато состоящий из молодых и профессиональных хоровиков. В синагоге они Авраама Дунаевского еще не пели. Но после успеха его концертной "публикации" такая возможность не исключается.
В действительности в светском зале филармонии музыка одесского кантора была вполне на месте. Об этом композиторе мало известно, но ясно, что он принадлежал к числу композиторов немецкой школы. Партитура написана для смешанного хора — то есть для реформистской синагоги, где к богослужебному пению допускали женщин. В ортодоксальном Петербурге это невозможно, поэтому Анатолий Рыбалко, который и продирижировал всей субботней службой, создал их переложение для мужского хора плюс-минус хор мальчиков. Потомки оказались консервативнее предков.
Песнопения Авраама Дунаевского звучат на иврите — и это их единственная ориентальная черта. Музыка похожа на хоры из итальянской или французской романтической оперы (которая процветала в Одессе), на ораториальные произведения XIX века, на бодрые немецкие хоровые песни. Если это было в то время настоящей еврейской музыкой, то тогда Мендельсон и Мейербер творили в русле национальной традиции. Кстати, сравнение с этими знаменитыми мастерами партитура Дунаевского вполне выдерживает. Ее отличает развитая фактура и та живая рельефность ритмического рисунка, которая даже в самом благочестивом авторе выдает азартного музыкального драматурга. Слуху, искавшему печальной еврейской экзотики, ничего в этой музыке не досталось. Разве что в манере солистов баса Баруха Финкельштейна и тенора Дмитрия Воропаева можно было угадать отдаленное родство с еврейским фольклором.
Евгений Хаздан, представляющий Еврейское музыкальное общество Петербурга, предваряя концерт, предупредил, что документов, подтверждающих прямое родство Авраама и Исаака Дунаевских, нет. Однако такой дедушка советскому мастеру как раз впору. Обращенные к Богу песнопения и обращенные к массам жизнерадостные шлягеры имеют общую основу, замешанную на выразительной гармонии, жанровых ритмах и ярких песенных мелодиях. У Авраама это романтическое письмо "до Чайковского", у Исаака — явно после. И все же редкий композитор со времен семейства Бах может похвастаться тем, что генеалогия его рода отчасти совпадает с генеалогией его стиля.
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА