С космосом неладное: у нас на глазах меняется форма его потребления
Итак, режиссер Карра все-таки собирается снимать на станции "Мир" свое произведение. Получится у него или нет, все равно тревожно.
Читая сообщения о коммерческих запусках, о том, что станцию "Мир" собирается спасать то международный аферист, то мусорный король, то стратегический инвестор, собирающийся там создать туристический развлекательный комплекс, что там будут снимать кино по Чингизу Айтматову, испытываешь беспокойство. Если бы пришло сообщение о том, что "Мир" покупают "Аум синрике" и доктор Хаббард, никто бы не удивился.
С космосом что-то не в порядке — туда проникают посторонние граждане. Казалось, все так ясно: космос — дело государственное, космонавты туда летают не просто как лучшие сыны Родины, но и как ее представители. Вроде бы только потому, что руководители партии и правительства лично заняты и сейчас полететь не могут. Космическая эпопея Юрия Батурина положила этому заблуждению конец. Почин был вроде бы всем хорош, но что-то в нем чувствовалось тревожное. Если б Чубайс полетел, это было бы понятно, здесь же запахло бедой: не могут же посылать в космос как в отставку. С этого все началось — Батурин улетел лицом полуофициальным, а за ним пошли вовсе неофициальные и даже праздные.
Вроде бы все дело в деньгах — не хватает. Трудом праведным не наживешь космолетов пламенных, а большие деньги известно у кого — у людей сомнительных. Это одно объяснение. Общее место, так сказать.
С другой стороны, и на Земле с космосом что-то не так. Образ космоса стал встречаться не в тех местах. Раньше, если висит над зданием мирный атом с электронами — это здание государственное. Атомная станция, научно-исследовательский институт, Госплан или там войсковая часть. Теперь — казино или дискотека. Что-то праздное с нехорошим оттенком, что-то для заботы правоохранительных органов. Возможно, там распространяют наркотики или бесчинствуют тоталитарные секты. Что-то сломалось в космосе.
Стоит задуматься, что сломалось, и возникает поразительная картинка. Когда Юрий Гагарин вернулся из полета, ЦК устроил его диспут с патриархом Алексием I по вопросу о существовании Бога. Даже сегодня, по прошествии четырех десятилетий, в идее устроить такой диспут не чувствуется ничего удивительного.
Как-то интуитивно понятно, что Гагарин, проведя час в железном цилиндре на орбите, был компетентнее в этом вопросе, чем любой из живших на тот период людей. Космос осваивали с разнообразными целями, но в основании лежала идея вполне религиозного свойства.
Вот что записал один из современников Циолковского: "Константин Эдуардович развил мысль об исчезновении твердой, жидкой и газообразной материи и о ее преобразовании в лучистый вид энергии, что не ново и диктуется эйнштейновской формулой эквивалентности энергии и массы. Человечество тоже изменяется и наконец, через миллиарды лет, превращается в единый вид лучистой энергии, то есть единая идея заполняет все космическое пространство. Это — предел сопроникновения в грядущее, возможно, что это — предел мучительной жизни вообще. Возможно, что это — вечное блаженство и жизнь бесконечная. Космос превратится в великое совершенство. Перейдя в лучистую форму высокого уровня, человечество становится бессмертным во времени и бесконечным в пространстве".
В конечном итоге космос здесь оказывается ответом на вопрос о смысле жизни и о бессмертии. Люди, перейдя в лучистое состояние, превращаются в ангелов, человечество — в единое, всеблагое лучистое существо, которое летает по космосу и даже им и является. Когда читаешь подобные тексты, возникает стойкое ощущение, что некое религиозное движение ухитрилось на какой-то момент охмурить государство и превратить свои нетривиальные взгляды в официальную политику.
Государство, разумеется, соблазнилось потому, что желало быть соблазненным,— эта форма религии придает ему божественную легитимность. Каждый генеральный секретарь, каждый президент и даже и. о. президента становится своего рода миропомазанником космоса, ведущим человечество к лучистому состоянию. Разумеется, нет необходимости разъяснять непосвященным все тонкости этой религии, но интуитивно и так понятно, что космос — это что-то высшее, и приятно, когда это высшее украшает государственное здание.
У государства, однако, больше нет на это денег. Однако же сама идея чрезвычайно привлекательна. Нет ли возможности соблазнить ей кого-нибудь другого? Речь идет о физическом переходе в иное состояние. Ты теряешь ощущение собственного тела, тебя не давит физика мира, ты фантастически свободен.
Да таких соблазненных уже полно. Вся индустрия развлечений устроена именно на этой идее. Кино, дискотека, релаксационный комплекс, наркотизация — они же все про это. Посему кино, снятое в космосе, космический туризм, космическая дискотека — все это выглядит как в высшей степени логичные проекты. А имея в виду количество денег, которые крутятся в индустрии развлечений, вполне реальные.
С космосом вот что случилось: у нас на глазах меняется форма его потребления. Была государственная, когда все граждане организованно во главе с руководителями партии и правительства движутся к переходу в лучистое завтра. Наступает демократическая, когда каждый осуществляет этот переход самостоятельно. Так что через некоторое время в dancing-hall "Tsyolkovsky", летящем в хаосе межзвездного пространства, заполненном музыкой в режиме non-stop, можно будет, ритмично дергаясь в невесомости, неплохо оттянуться.