Бойцы чеченской милиции, которой командует Бислан Гантамиров, подняли первый российский флаг над чеченской столицей. "Мы могли продвинуться дальше и давно бы контролировали Грозный,— сказал ГАНТАМИРОВ корреспонденту Ъ ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ,— если бы имели поддержку федеральных войск".
В день, когда я приехала к Бислану Гантамирову в Старую Сунжу, он получил известие, что его милиционеры полностью заняли 6-й микрорайон Грозного и продвинулись дальше, к кинотеатру "Россия". Но через несколько часов вынуждены были отступить: федералы, идущие следом, не пришли на подмогу, и тыл ополченцев оказался незащищенным.
Узнав об этом, Гантамиров едва сдержался. "Закрепитесь там, где стоите! — кричит он в передатчик.— Не отступать ни на шаг, но и вперед не лезьте без моей команды. Берегите ребят!"
В Старой Сунже слышен грохот идущего рядом боя. В небе проносятся штурмовики, ухают орудия, трещат пулеметы. От звуков разрывающихся снарядов звенят и трескаются стекла здания Старосунженской амбулатории. Студенты Грозненского мединститута — основной персонал этого импровизированного госпиталя. Сюда поступают раненые местные жители и бойцы Гантамирова. Сегодня здесь оказали помощь уже трем гантамировцам. Один из них, оставшийся без ног, находится в крайне тяжелом состоянии.
"Вся проблема в том, что кроме этой амбулатории нашим раненым нигде помощь не окажут. Ни в один военный госпиталь моих ребят не принимают",— говорит Гантамиров.
Здесь, в амбулатории, врачам очень трудно. У них нет даже элементарных лекарств — что уж тут говорить о кровеостанавливающих препаратах, плазмозаменителях, системах для переливания крови, промедоле.
"Обезболивать приходится всем что есть под рукой,— рассказывает медсестра Эльза Хоркимова.— Мы уже изобрели коктейль из димедрола, анальгина, атропина, который позволяет 'отключить' человека на короткое время. Но и эти препараты на исходе".
Сразу за Старой Сунжей начинается 6-й микрорайон Грозного. Точнее, то, что от него осталось,— развалины девяти- и пятиэтажных домов, груды кирпичей и бетонных блоков. В этом микрорайоне одно из подразделений Гантамирова собирается водрузить первый российский флаг в чеченской столице.
К уцелевшей девятиэтажке продвигаемся перебежками: где-то рядом работает снайпер. Разрушенные этажи, занесенная снегом крыша. Быстро и ловко молодые чеченцы устанавливают над крышей флаг. Символ победы, реющий над городом, бойцы приветствуют автоматными очередями.
"Мало водрузить флаг — его еще надо защитить",— говорит бойцам Гантамиров.
Еще несколько домов — и начинается так называемая передовая. "В том доме находятся боевики",— говорит Арби Газаев, заместитель командира полка патрульно-постовой службы (так сейчас называют отряд Гантамирова), и указывают куда-то в развалины.
По словам Газаева, боевики воюют очень хорошо. Они подготовлены и на рожон не лезут. Основные их силы находятся в подвалах, и выкурить их оттуда практически невозможно.
Сразу за подразделениями чеченской милиции расположены небольшие группы бронетехники Таманской дивизии. Кровь на снегу красноречивее слов. "Вчера погиб наш сержант,— говорят мотострелки.— Артиллерия шарахнула по боевикам, но несколько снарядов попали сюда. Убило и ребят из чеченской милиции". К слову, только за минувшие выходные в боях за Грозный Гантамиров потерял более 20 человек убитыми.
Похоже, что ошибок наших артиллеристов и снайперских пуль не боятся только местные жители. Я не поверила своим глазам, когда из подъезда почти разрушенного дома (на стенах — копоть от пожара) вышла женщина в стареньком светлом пальто. Зовут ее Светлана Капустина. Месяц назад неизвестные похитили ее 15-летнюю дочь. Фотографию дочери она показывала и боевикам, и военным, а теперь вот — журналистам. Хотя каждую минуту ее могут убить, Капустина не уходит из города, потому что верит: дочь обязательно вернется. Она не одна тут такая: в том же подъезде живет женщина, которой не с кем было оставить парализованную мать.
Да и идти им, по большому счету, некуда. Ни родственников, ни знакомых за чертой города у них нет. Так и живут, перебравшись в один дом, чтобы быть рядом. Пищу готовят на костре, пекут лепешки из остатков муки. Но все же надеются, что скоро война закончится и в мертвый город жизнь вернется.
Идею переноса столицы Чеченской республики в Гудермес не воспринимают всерьез ни местные жители, ни гантамировцы. Сам Бислан Гантамиров довольно резко высказывается по этому поводу.
— Разговоры о переносе столицы — это пощечина всему чеченскому народу. Ни в историческом, ни в политическом плане Гудермес никогда не сравнится с Грозным. Я беру на себя смелость утверждать, что столицей Чечни останется Грозный.
— Но если этот город не будут восстанавливать, на это вроде бы не раз намекал Николай Кошман?
— Будем жить в палатках...
В Моздок из Старой Сунжи я возвращалась вместе с Гантамировым, которого вызвали к командованию по какому-важному делу.
— Вы лично командуете боями. Не страшно ли вам, в общем-то гражданскому человеку, брать на себя ответственность за исход операции, за судьбы людей?
— Я взял в руки оружие в 1993 году, когда дудаевская гвардия расстреляла городское собрание. Год мы воевали самостоятельно, потом к нам на помощь пришли федералы. Затем Автурханов создал Временный совет, и я стал командующим объединенных сил оппозиции. Два раза мы штурмовали Грозный, так что все это мне уже знакомо. Фактически военная и политическая тропы сошлись в одну дорогу, и я шел по ней до тех пор, пока не оказался в Лефортовской тюрьме.
— Чем было продиктовано ваше освобождение?
— Необходимостью или, если хотите, безальтернативностью. Нужно было кого-то противопоставить тем, кто правил бал в Чечне.
— Ради чего вы воюете?
— Я считаю себя истинным чеченцем и хочу, чтобы мой народ жил спокойно. Не хочу, чтобы чеченцев отождествляли с бандитами, чтобы в любом крупном преступлении видели "чеченский след". Чеченский народ — самый несчастный, самый гордый и униженный. Но мы всегда смотрели на Россию — не на Турцию, не на Эмираты. Мы говорим по-русски, это второй наш язык. И мы всегда будем жить с Россией.
— Думают ли так все чеченцы? Ведь полевые командиры все же пользуются поддержкой населения...
— Это не так. Полевые командиры не рассчитывают на тейповые или родовые отношения, а только на финансовую поддержку извне. У них нет корней. Все они, кроме Масхадова,— выходцы из других народов. Басаев и Радуев — представители Дагестана, Гелаев — Ингушетии, даже Дудаев происходил из татов. В Чечне всем им делать нечего.
— А какова все-таки роль чеченской милиции в освобождении республики?
— Конкретный пример. Мы вошли в Грозный со стороны Старопромысловского района и Старой Сунжи. Мои ребята, скажу вам с гордостью, жизни не жалеют и воюют лучше, чем федералы. Потому что мы — на своей земле, где знаем каждую улицу, каждый дом. Именно наши ребята идут впереди, а федералы — следом. Скажу так: ни мы без федералов город не освободим, ни они без нас. Главное, чтобы сзади не палили по нам, путая нас с боевиками. Результаты сегодня неплохие: 6-й микрорайон — наш, сегодня-завтра займемся 3-м и 4-м микрорайонами. Скоро весь город будет за нами.