Даниель Отой (Daniel Auteuil) — один из самых популярных в России французских актеров, известный по фильмам "Французская женщина" (Une femme francaise), "Девушка на мосту" (La Fille sur ie pont), "Эскорт" (Escort). Одна из последних его ролей — роль маркиза де Сада в одноименном фильме (Sade) — принесла Отою премию иностранной кинопрессы "Люмьер". ДАНИЭЛЬ ОТОЙ ответил на вопросы корреспондента "Коммерсанта" АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА.
— Насколько совпадает характер маркиза де Сада с вашим собственным?
— Я мало знал о маркизе де Саде. Начал работу с чтения его писем, остановился, кажется, на 31-м. В каждом человеке живут причудливые фантазии и инстинктивные чувства, и актеру приходится присваивать внутреннее содержание персонажа. Я должен был сделать характер де Сада "моим собственным" и при этом сохранить его в историческом контексте. Подсознательно я играл роль, которая совпадает с моей идеальной личностью, но понимал, что между ними существует зазор.
— В каком жанре вы чувствуете себя комфортнее?
— Для меня не важно, комедия это или триллер. Я всегда играю человека, который борется с искушениями и превратностями судьбы. Я предпочитаю интравертных персонажей, которые часто фрустрированы, ранены любовью или жизненными неудачами. Но есть среди них и очень сильные — как герой "Вдовы с острова Сан-Пьер" (La Veuve de Saint-Pierre).
— На этой картине в процессе съемок поменялся режиссер: Патрис Леконт (Patrice Leconte) заменил Алена Корно (Alain Corneau). Отразилось ли это на фильме?
— Конечно, Корно снял бы совсем другую картину. Но это было не так страшно, потому что замена произошла на том этапе, когда отношения в съемочной группе, в частности между актерами, еще не сформировались. Гораздо хуже, когда в процессе работы меняется партнер или партнерша...
— Патрис Леконт чрезвычайно резко выступил против кинокритиков. Вы с ним солидарны?
— У Леконта свой имидж, и я за него не отвечаю. В данном вопросе я с ним не согласен. Пусть критики пишут, что хотят и когда хотят. А режиссеры — снимают что хотят. В конце концов, я не родился актером Леконта.
— Тогда назовите режиссеров, которые сыграли в вашей карьере существенную роль. Был ли у вас свой "крестный отец" в кинематографе?
— В самом начале карьеры никакого крестного отца не было. Потом я встретил Клода Берри (Claude Berri), который пригласил меня сниматься в картине "Жан де Флоретт" (Jean de Florette). Участие в большой костюмной постановке сразу дало стимул моей карьере. Но самым главным стал Клод Соте (Claude Sautet): с ним я встретился случайно и дружил тринадцать лет, вплоть до его смерти. Я играл в "Зимнем сердце" (Un coeur en hiver) и других его фильмах человека, который чужд самому себе. Соте — большой мастер, и он многому научил меня. Я и сегодня, когда решаю какую-то актерскую задачу, спрашиваю себя, понравилось ли бы это Клоду. Кстати, один из фильмов, который мы сделали вместе, вдохновлен романом Лермонтова "Герой нашего времени". И еще один режиссер, который повлиял на меня,— Андре Тешине (Andre Techine): с ним мы работали над фильмом "Мое любимое время года" (Ma saison preferee).
— Вашего героя в фильме "Шкаф" увольняют с работы. Вам, самому занятому французскому актеру, похоже, потерять работу не грозит.
— Напрасно вы так думаете. Страхи, неуверенность в будущем преследуют меня так же, как других. Но я бы хотел остаться актером так долго, как только это возможно.
— Что вы думаете о французском кино в контексте международного кинопроцесса? Вы готовы, как Депардье, играть в англоязычных фильмах?
— За границей вы смотрите лучшие французские фильмы, и у вас есть определенное представление о том, что такое французское кино. Для нас, изнутри, оно выглядит иначе. И иногда полезно выйти за пределы своей "квартиры", глотнуть свежего воздуха. Я с удовольствием снялся в англоязычном фильме "Эскорт". Но все-таки я играл француза, занесенного судьбой в Лондон. И никогда не стану играть того, кем я, в сущности, не являюсь.