Художник Шемякин сначала попросил у российского президента $25 млн., а потом у российского премьера $1 млн. И то, сколько просит Шемякин, и то, у кого он просит, показывает, что художник — фигура крупная.
Даже если он этих денег вовсе не получит.
Художник Михаил Шемякин давно и настойчиво пытается стать деятелем культуры правительственного уровня вроде Ростроповича, или Церетели, или Глазунова. И по всем параметрам он вполне подходит. Уехавший из СССР из-за отсутствия там свободы совести, в демократическое время он вхож к первым лицам государства и удостоен Государственной премии. К нему скептически относится прогрессивная художественная критика. Он провез огромную персональную выставку по лучшим выставочным площадкам страны и много крупных работ государству подарил. Да и вообще — все поступки Шемякина имеют какой-то общегосударственный масштаб. Но с постом государственного художника у него не складывается. То ли ему чего-то не хватает, то ли в нем есть что-то лишнее.
Музей имени меня
Несколько месяцев назад по Москве поползли слухи, что Шемякин, используя свою близость к семье Ельцина, обратился к нему с письмом, в котором попросил $25 млн. на организацию своего музея. Было точно известно, что Ельцин письмо прочел и отдал в инстанции для исполнения. Не знали только одного: с какой резолюцией ушло письмо от Ельцина.
Слухи были совершенно справедливы. Шемякин подтвердил Ъ, что летом прошлого года ему удалось встретиться с Наиной Ельциной и ее дочерью Еленой и рассказать им о своей давней мечте — создании в Москве института философии и психологии творчества. Шемякин утверждает, что идея с институтом Ельциным понравилась, как нравятся им и работы художника (его картина висит у Бориса Ельцина над диваном в гостиной), и они попросили Шемякина составить смету предполагаемых затрат.
Но вместо сметы Шемякин написал очень личное письмо самому президенту, в котором, в частности, назвал необходимую ему сумму — $25 млн. Это был вполне традиционный жест: мелкие просители составляют скучные сметы и коммерческие обоснования, а великие художники разговаривают с правителями как с равными, одаривая их своим искусством и прося о необходимом. Пушкин просил Николая I освободить декабристов, Достоевский просил Александра III не казнить цареубийц, Пастернак просил Сталина выпустить Мандельштама, Маяковский просил "товарища правительство" позаботиться о своей семье, Ростропович просил Ельцина построить центр Галины Вишневской. Последняя просьба, кстати, выполняется.
Попросил и Шемякин — денег. Но не просто так, а в кредит под залог своих картин. Это объясняет, почему все говорили, что Шемякин хочет строить свой музей. Вернуть $25 млн. невозможно, значит, Шемякину придется отдать работы. А куда их денут? Вот как раз в институт. Получится музей Шемякина.
Через некоторое время появились первые признаки того, что к просьбе Шемякина отнеслись серьезно. Московские власти предложили Шемякину на выбор три особняка под институт. Их смотрел российский агент художника, его дядя Олег Железкин. Он живет в московской однокомнатной квартире, плотно увешанной работами племянника, и активно занимается его делами: звонит чиновникам по поводу кредита, приносит в Министерство культуры свежие публикации о Шемякине. Особняки Олегу Железкину не понравились.
— Все они были без крыш и далеко — в Люблино, на Боровском шоссе и на Тульской. Хотя некоторые из особняков XIX века.
На фоне отданного Церетели бывшего немецкого посольства на Малой Грузинской эти развалюхи выглядели даже обидно. И Шемякин с дядей стали ждать более адекватных предложений. Ждать пришлось недолго. Вскоре Шемякин получил письмо от министра культуры России Евгения Сидорова. Министр передал художнику привет от супруги президента и сообщил, что разговор о создании в Москве института придется отложить из-за финансовых трудностей в стране.
Вот тогда-то и стало известно, какую резолюцию наложил Ельцин на шемякинское письмо. Это была правильная резолюция: "Рассмотреть и доложить предложения".
Впрочем отказ не застал Шемякина врасплох. Первым рассеял его надежды на $25 млн не Сидоров, а сам Черномырдин. Не слишком рассчитывая на протекцию супруги президента, Шемякин добивался встречи с премьером. И незадолго до ответа Сидорова добился. Художник припоминает, что встречу с Виктором Черномырдиным организовал ему "какой-то сотрудник аппарата премьера Петелин".
По поводу $25 млн Черномырдин сразу высказался однозначно, и тогда Шемякин сразу попросил $1 млн. Тоже под залог своих картин, но уже не на институт, а в связи с ухудшившимся финансовым положением. Ухудшение, по словам художника, произошло из-за недобросовестности петербургской мэрии.
Эта история связана с предыдущим броском Шемякина на Россию.
Выставки от имени мэров
Осенью 1995 года персональные выставки Шемякина прошли в Эрмитаже, санкт-петербургском манеже и в Третьяковской галерее. На выставки художник привез около 600 своих работ. Шемякин рассказывает, что выставки были идеей Ельцина. Вручая Шемякину в 1994 году в российском посольстве в Вашингтоне Государственную премию, президент сказал художнику, что россияне будут всегда рады его выставкам.
— Я развесил уши и решил показать соотечественникам, что наковырял, — объяснил Ъ Шемякин.
Государственная премия и изустное благословение президента открыли Шемякину двери в залы крупнейших российских музеев. Правда, Шемякин хотел договариваться не с музеями, а на более высоком уровне — с мэрами Москвы и Санкт-Петербурга. Лужков ему времени не уделил, но на родине художнику оказали более радушный прием. Собчак горячо приветствовал идею персональных выставок Шемякина, отдал необходимые указания музеям и даже пообещал, как утверждает Шемякин, что мэрия оплатит все расходы.
Правда, обещание не было зафиксировано документально. В тот момент денег не было, но говорили, что непременно найдут потом. И тогда Шемякин сделал широкий жест, поверил мэрии на слово и заключил с музеями договоры, в которых все расходы по выставкам брал на себя. Шемякин рассчитывал на ответную широту мэрии.
Он сам заказал в нью-йоркской транспортной фирме "Transcon company" страховку и транспортировку работ и монтаж экспозиций. Счет, выставленный фирмой, утверждает художник, составил $700 тыс.
Это поразительная цифра. В том смысле, что очень дорого. К примеру, транспорт, страховка и монтаж выставки "Москва-Берлин" (более двух тысяч очень дорогих экспонатов) в Пушкинском музее стоили $400 тыс. Поэтому корреспондент Ъ захотел для интереса взглянуть на столь уникально невыгодный для заказчика договор. Но художника это раздражило.
— Я еще не под следствием у вашего журнала.
Но дело не в размере счета. А в том, что мэрия Санкт-Петербурга отказалась оплатить его. Вице-губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев заявил Ъ, что денег Шемякину не обещали, да и вообще во всем мире художники все расходы по своим выставкам несут сами или находят спонсоров. Тот, кто делает широкие жесты, должен быть готов к такому повороту событий. Шемякин оказался не готов. Спонсоров у него не было, платить сам он тоже не стал. Поэтому в марте 1996 года, когда 600 работ Шемякина вернулись в Нью-Йорк, таможенные органы по просьбе "Transcon company" арестовали их и отвезли на склад фирмы. Там они находятся до сих пор. И долг художника транспортной фирме вместе со штрафами и пенями сейчас достиг $1 млн.
Вот этот миллион, который надо заплатить за первое триумфальное шествие своего творчества по России, Шемякин сейчас и попросил у российского премьер-министра.
Выслушав историю про санкт-петербургскую мэрию, Черномырдин, по словам Шемякина, рассердился и сказал, что ему очень стыдно перед художником. И тут же поручил присутствовавшему на встрече начальнику департамента информации и культуры при правительстве России Игорю Шабдурасулову (он тоже был на встрече Черномырдин-Шемякин) "подготовить рапорт" о том, целесообразно ли давать $1 млн под залог работ Шемякина.
В январе 1997 года Шабдурасулов письменно рапортовал Черномырдину, что сделка с художником целесообразна: "По предварительным оценкам Минфина (Вавилова) и Минкульта (Сидорова), данное предложение представляет определенный интерес".
В этот момент, как это уже было несколько раз в биографии Шемякина, его генеральный план стать главным художником России был близок к выполнению. Вернуть миллион Шемякин не сможет, так же как и двадцать пять. Значит, он отдаст работы. (За миллион нужно много работ, но у Шемякина есть, он очень работоспособен.) Эту ситуацию можно увидеть и иначе: Шемякин одним разом продает работ на целый миллион. Но самое интересное произойдет потом, когда в распоряжении российского правительства окажется огромный массив работ Шемякина. Куда их девать? Раздадут музеям. Получится, что творчество Шемякина насадят, как картошку. Это не слишком лестно, зато эффективно.
Но и эта, казалось бы, детально продуманная и не без блеска сыгранная партия пока забуксовала.
Кредит именем премьера
В начале 1997 года Минфин решил выделить Шемякину $1 млн из бюджета Министерства культуры России — в бюджете Минкульта на 1997 год предусмотрено 6 млрд рублей на закупку изобразительного искусства для российских музеев.
Скучно и долго описывать все, что сделал Минкульт, чтобы спасти свои впервые за несколько лет полученные закупочные деньги от Шемякина. В частности, Министерство попросило московские и петербургские музеи написать заключения о целесообразности покупки работ Шемякина. Питерские музеи резко ответили Минкульту, что работы Шемякина им не нужны совсем. Третьяковская галерея считает, что в ее фондах Шемякин представлен уже более чем широко: в 1996 году он подарил музею 18 своих работ.
Впрочем, провинциальные музеи, может быть, и взяли бы Шемякина, но не на весь бюджет, а он у них небольшой, значит, взять они могут совсем немного. Основные же деньги у центральных музеев, а вот они Шемякина не хотят совсем. В последний два месяца антишемякинская кампания росла и ширилась, но распоряжение Черномырдина все еще остается в силе.
В бессильном гневе Минкульт подготовил текст договора о намерениях. Условия договора предельно унизительны для художника, но речь там по-прежнему идет о $1 млн., и Шемякин его подписал. Но больше его пока никто не подписывал.
В договоре сказано, что Шемякин должен представить работы, перекрывающие стоимость кредита. С этим Шемякин долго не соглашался, но в итоге сдался. При этом 30% должны составить ювелирные работы, а 70% станковые произведения, поскольку станковые дешевле, т. е. их окажется больше.
И наконец, важнейший пункт договора должен был лишить работы Шемякина возможности попасть в российские музеи. Если Шемякин вовремя возвратит кредит, то российское правительство за свой счет возвращает ему работы. В случае невозврата кредита работы Шемякина продаются в течение одного месяца. Именно продаются, а не поступают в российские музеи. И на это Шемякин тоже согласился. И правильно сделал: если договор будет приведен в исполнение, основная масса работ все равно окажется в музеях.
Теоретически продать шемякинские работы можно: Шемякин не музейный художник, но крепкий профессионал, и на его работы есть стабильный спрос, они продаются и покупаются. Директор галереи "Дом Нащокина" Наталья Рюрикова рассказала Ъ, по каким ценам уходит в России Шемякин: литографии — $500-1,5 тыс., масло — $14-15 тыс., скульптуры — от $15 тыс. Другое дело, сколько можно продать сразу и что станет с этими ценами, если выбросить на рынок сразу огромный объем работ. И выходит, что практически продать шемякинских работ на миллион долларов не получится (и то сказать, если бы это было возможно, стал бы Шемякин выпрашивать у начальства). Значит, все равно придется за правительственное благородство расплачиваться музеям.
Но у Минкульта есть еще большие резервы сопротивления. Впереди еще экспертиза шемякинских работ.
Департамент культуры и информации предписал Минкульту оценить работы Шемякина до 1 июня 1997 года. Это уже третий крайний срок, в предыдущие Минкульт не уложился. Не уложился и в этот. Сейчас поездка экспертов в Нью-Йорк планируется на середину июня, да и то музеи, Минкульт и Минфин спорят друг с другом о том, кто оплатит эту поездку.
Заместитель начальника управления изобразительного искусства Минкульта Иван Порто сказал Ъ, что Министерство готово дать деньги на билеты. Остальное — за счет музеев. А заместитель директора Третьяковской галереи Лидия Иовлева сказала нам, что эти траты, видимо, оплатит фонд Шемякина. Однако дядя художника Олег Железкин пояснил нам, что у Шемякина нет никакого фонда.
— Видимо, я и есть тот фонд. Но у меня денег нет. Может быть, они планируют вычесть эти расходы из Мишиного миллиона?
Похоже, что опять запахло лужковскими особняками: предлагают три на выбор, но все без крыши и далеко. Но может быть, Шемякину именно такие и подходят?
ЕЛЕНА ВРАНЦЕВА