Некролог
В ночь с пятницы на субботу на 90-м году жизни от острой сердечной недостаточности в Боткинской больнице в Москве скончался великий шахматист Василий Смыслов. Он был седьмым чемпионом мира — и может быть, самой неординарной и одаренной личностью среди всех, кому когда-либо доставалось это звание.
Василий Смыслов владел званием чемпиона мира совсем недолго. Он впервые бился за него в 1954-м, и тогда в его матче с Михаилом Ботвинником была зафиксирована ничья, позволявшая сопернику Смыслова сохранить титул. Весной 1957-го они встретились снова. На сей раз в матче двух выдающихся советских гроссмейстеров успех достался претенденту. Михаил Ботвинник использовал право на реванш. В третьем матче со Смысловым — через год после второго — Ботвинник добился победы, хотя общий перевес по итогам трех поединков — в балл — остался за его соперником.
Короткий срок, в течение которого Василий Смыслов был официально сильнейшим среди шахматистов, не помешал ярчайшим гроссмейстерам, после того как стало известно о его смерти, выделять его даже среди тех, кто когда-либо достигал шахматной вершины или был на подступах к ней. Борис Спасский, десятый чемпион мира, охарактеризовал его как "одного из величайших шахматных гениев столетия". А Гарри Каспаров, 13-й чемпион мира,— как "эпоху в советских и мировых шахматах".
Его шахматная карьера по спортивным меркам действительно длилась целую эпоху. Период обладания чемпионским званием был в ней мгновением. Он вошел в число ведущих советских гроссмейстеров еще до Великой Отечественной войны, а спустя четыре десятилетия после нее, в 1984 году, добрался до финального матча претендентов, в котором уступил рвавшемуся к титулу шахматного короля Гарри Каспарову. Среди участников же серьезных турниров — не ветеранских, а обычных — Смыслов появлялся и в 1990-е годы. И вполне достойно смотрелся в партиях с противниками, годящимися ему в сыновья или внуки.
По ходу этой своей карьеры он выиграл множество индивидуальных турниров, десять Всемирных шахматных олимпиад в составе сборной СССР. Но когда воспоминают Василия Смыслова, на память знакомым с ним людям в первую очередь приходит все-таки не огромное количество завоеванных им призов. Вспоминают, например, его удивительный баритон, из-за которого жизнь Смыслова чуть не пошла по совершенно иному пути. По одной из версий, окончательно в сторону спорта, а не оперного пения она склонилась из-за не очень удачных результатов прослушивания в Большом театре в 1950-м. По другой — результаты прослушивания были отличными, но из ЦК КПСС поступило указание не трогать уже не просто перспективного, а вплотную приблизившегося к вершине в едва ли не главном в Советском Союзе спортивном жанре гроссмейстера. Пел он после этого для души, но так, что однажды — не в СССР, а в Голландии — решили выпустить диск с его русскими романсами.
Вспоминают его отношение к шахматам, которое было сродни его отношению к музыке. Василий Смыслов ценил в них то же самое, что в произведениях любимых Моцарта, Баха, Вивальди, Шопена, Чайковского,— гармонию. Наиболее популярная среди нескольких написанных им книг так и называлась — "В поисках гармонии". Он иногда шокировал, говоря, что ставит ее не наравне с результатами, а выше их.
Игра в шахматы в его исполнении и вправду была особенной. В смысловских шахматах позицию надо было не просчитывать, а, как он выражался, понимать. Международный гроссмейстер Юрий Разуваев рассказывал, что обязательно рекомендует молодым шахматистам изучать партии Смыслова: "Это почти идеальный стиль, идеальное — именно в смысле гармоничности — взаимодействие фигур". Хотя их изучение, возможно, далеко не всем идет впрок: ведь чтобы видеть шахматы так, как их видел Василий Смыслов, нужно иметь особый природный дар.
Вспоминают, каким вообще неординарным он был человеком. Как в виде спорта, где часто соперничество за доской перерастало в лютое соперничество в жизни, умудрялся избегать конфликтов со всеми коллегами по профессии и быть для всех безусловным авторитетом и желанным собеседником. А его дом, по общему мнению, являлся самым гостеприимным среди всех шахматных домов. Как, будучи символом советского интеллектуального превосходства, он не скрывал своей религиозности и, невзирая на, как он сам про это говорил, "попытки нажать" со стороны властей, так и не вступил в партию. Как в 1979 году, перед Спартакиадой, был вызван вместе со всей сборной Москвы, за которую играл, на традиционную "накачку" в столичный горком. Ее проводил второй секретарь Валентин Макеев, спросивший у шахматистов примерно то же, что нынче принято у ответственных за спорт чиновников спрашивать у своих подопечных: "Мы многое сделали для того, чтобы вы как следует подготовились к соревнованиям. И мне хотелось бы знать, отплатите ли вы нам за эту заботу победой?" За команду ответил Василий Смыслов. "Знаете,— улыбнулся он,— моя супруга Надежда Андреевна тоже всегда заботится обо мне перед состязаниями. Но побеждаю я не всегда".
В 2001 году, когда Василию Смыслову исполнилось 80, у него невозможно было не поинтересоваться, какой же была мечта его юности — стать чемпионом мира по шахматам или все же какая-то другая? "Молодым я мечтал дожить до третьего тысячелетия. Я полагал, что в новом веке нас ожидает нечто особенно красивое, высокое, что в нем будет найдена — нет, не истина, это чересчур громко, но, по крайней мере, гармония, которую я искал. Но новый век меня разочаровал. За исключением технического прогресса, пожалуй, никаких изменений к лучшему он не принес. Уровень духовной культуры явно упал",— сказал он.