Идея, как известно, становится материальной силой, если она овладевает массами. Руководствуясь, по-видимому, этим положением, МИД Канады пригласил недавно двух российских журналистов, в числе которых оказался и спецкор Ъ ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ, познакомиться с политикой, культурой и экономикой Канады. А познакомившись, внести свой скромный вклад в то, чтобы идея развития двустороннего экономического сотрудничества овладела наконец российскими деловыми массами.
Канадская, американская, китайская и русская Канада
Канада, как и США, — страна эмигрантов. И за несколько веков приехавшие сюда переселенцы разных национальностей, как и их южные соседи, переплавились, как сказали бы советские обществоведы, в "новую историческую общность". Однако "особость" и национальное своеобразие остались у многих канадских городов. Поэтому наша поездка от восточного до западного побережья страны оказалась сродни кругосветному путешествию, в ходе которого мы увидели очень разную Канаду: собственно канадскую, американскую, китайскую и даже русскую.
DOOM для военных и бомбардировщик для пожарных
Началось все с Парижа. Правда, города с таким названием в Канаде нет — в отличие, к примеру, от Лондона, расположившегося неподалеку от Торонто. Однако именно Монреаль, а не скромный городок Квебек-сити (административный центр провинции Квебек), является для семи миллионов франкоканадцев их "маленьким Парижем" и неформальной столицей всей франкоязычной Канады. Впрочем, помимо огромного политического и культурного влияния на жизнь Квебека и Канады в целом, Монреаль обладает и внушительным экономическим потенциалом: здесь располагаются крупнейшие компании, работающие в сфере высоких технологий и во многом определяющие состояние дел в этой отрасли как в Канаде, так и за ее пределами. Тем более что обойтись без их продукции сложно. Например, САЕ Electronics специализируется на производстве компьютерных тренажеров, применяемых в самых различных областях: от симуляторов, полностью имитирующих полет конкретного самолета, до сложнейших систем, позволяющих отработать в интерактивном режиме — на манер знаменитой компьютерной игры DOOM — проведение войсковых операций на земле, в небесах и на море. На тренажерах CAE готовятся сейчас пилоты практически всех крупнейших авиакомпаний мира — за исключением, разумеется, российских, предпочитающих пока по бедности обучать летчиков дедовскими методами. Правда, кое-какой опыт кооперации — косвенной — с Россией у CAE уже есть: компания построила тренажер МиГ-29 для малайзийских ВВС, закупивших партию наших самолетов. Однако вице-президент CAE по связям с прессой и правительственными организациями Стив Стобер, поделившийся с нами своими взглядами на будущее, все же рассчитывает на большее: например, в разработке и внедрении системы управления воздушным движением через Северный полюс, которая могла бы принести ощутимые дивиденды и России, и Канаде.
Очень хотят дружить с русскими и руководители компании Bell Helicopter Textron, занимающейся производством малых и средних вертолетов. Хотя недостатка в спросе на свою продукцию Bell не испытывает (компания, к слову, является официальным поставщиком вертолетов для обслуживания Олимпиады-96 в Атланте), безразмерный российский рынок их, похоже, просто завораживает. Как считает исполнительный вице-президент Гленн Ледюк, в России много людей, которым очень нужны канадские вертолеты — милиционеры, геологи, нефтяники, газовики, — но у которых пока нет денег, чтобы их приобрести. Тем не менее вертолетостроители надеются, что их патрульная "птичка", летающая сейчас в порядке эксперимента над Москвой, станет не последней ласточкой сотрудничества.
Наиболее же заметную (в буквальном смысле) продукцию производит в Монреале кампания Canadair, входящая в международную группу Bombardier. Несмотря на грозное название — bombardier в переводе с французского означает "бомбардировщик", — по-настоящему прославили компанию ее мирные изделия (военная техника составляет около 10% всех продаж). Самым боевым из них, и то лишь по названию, можно считать неизменно присутствующий на всех крупнейших авиашоу последнего времени противопожарный самолет Waterbomber ("Водный бомбардировщик"), способный набирать воду прямо на лету из ближайшего к очагу пожара водоема и за счет этого сбрасывать 32 раза по шесть тонн воды в течение одного часа.
В последние годы "бомбардисты" налегают на авиацию среднего класса: самолеты для региональных авиалиний Regional Jet и бизнес-самолеты, изготовляемые по заказам крупных компаний и оснащаемые в соответствии с пожеланиями клиентов. Последним писком авиамоды обещает стать корпоративный самолет Global Express, разработка которого началась в декабре 1993 года и должна завершиться к сентябрю нынешнего. Эта машина, в строительстве которой принимает участие добрый десяток фирм со всего света, будет способна преодолевать без посадки за 14 часов расстояние между Нью-Йорком и Токио. Хотя стоит Global Express около $29,5 млн и первый регулярный полет совершит лишь в 1998 году, его производители уже получили 18 официальных заказов и еще более десятка сообщений о намерении приобрести самолет.
Российских компаний среди будущих владельцев Global Express пока нет. Как и среди покупателей других, более дешевых бизнес-самолетов по цене от $10 млн. Впрочем, Россию в качестве потенциального рынка своей продукции Bombardier, похоже, пока в расчет не принимает: хотя представители компании в беседах с нами подчеркивали, что в целом рынок бизнес-самолетов оценивается более чем в 8000 единиц, никаких исследований по поводу того, какая доля этого рынка приходится или в крайнем случае будет приходиться на Россию в ближайшем будущем, здесь не проводили. Впрочем, сейчас это, видимо, вполне оправданно: имея в прошлом году валовый доход 7,1 млрд канадских долларов, чистую прибыль почти $310 млн и портфель заказов более чем на $6 млрд, наверное, можно позволить себе не ломать голову над перспективами далекого и не очень понятного российского рынка.
Мультики по телефону
Оттава для Канады, как выразился в разговоре со мной один из торонтских бизнесменов, — это "только столица". Может быть, поэтому особого шарма, свойственного Монреалю или Торонто, у нее, пожалуй, нет. От любого другого города страны ее отличает разве что комплекс зданий парламента в подчеркнуто английском стиле, резко контрастирующий с расположившимися по соседству небоскребами и являющийся чуть ли не единственным напоминанием о формальном подчинении Канады британской короне. Об этом же напоминает и сам парламент, похожий на британский до мелочей: от архитектуры здания до парламентских процедур. Кстати, в зале заседаний, куда, как и в лондонский Вестминстер, пускают посетителей, нам довелось увидеть "живую достопримечательность" канадского парламентаризма — некоего заслуженного в прошлом депутата, у которого в результате паралича отнялись ноги и речь, но который в знак признания его заслуг получил право присутствовать на всех заседаниях парламента и сидеть в своей инвалидной коляске в самом центре зала.
В смысле крупного бизнеса Оттава не может похвастаться ни аэрокосмическими гигантами, как Монреаль, ни мощными финансовыми центрами, как Торонто. Зато ее с полным правом можно считать столицей канадских телекоммуникаций — хотя бы потому, что именно здесь находится штаб-квартира компании Nortel (Northern Telecom), занимающей шестое место в мире по производству телекоммуникационного оборудования и первое по продажам цифровых учрежденческих телефонных станций. Правда, руководство Nortel полагает, что через несколько лет приоритеты компании несколько изменятся, поскольку на первый план сейчас выходят разработки сотовых телефонных систем, доля которых в валовой продукции фирмы стремительно растет и к 2000 году достигнет 35-40%.
Столь же быстро изменяется и география продаж: за пределы Канады Nortel вышел всего 10 лет назад, однако сейчас доходы от экспорта составляют более 80% всех доходов компании (в том числе 50% — в США и 24% — в Европе). Кстати, как нам не преминули сообщить сотрудники компании, первым иностранным гостем нового комплекса зданий Nortel был Борис Ельцин. Хотя мемориальной доски по этому поводу нам обнаружить не удалось. Основной акцент в сотрудничестве с Россией делается не на прямые поставки (их суммарный объем пока не превышает $30 млн), а на совместные научно-исследовательские проекты по прямым контрактам Nortel с отдельными российскими лабораториями и НИИ, прежде всего из числа предприятий ВПК.
По мнению директора международных программ Nortel по научным исследованиям и разработкам Марка Граника, такой тип сотрудничества оправдывает себя целиком и полностью. Канадцы получают новые разработки в крайне важных для них сферах (программное обеспечение, радиоэлектроника, полупроводники), где ученые нашей "оборонки", по отзывам, особенно сильны, а русские, помимо очень хорошей по российским меркам оплаты, — западное оборудование для работы и совместные с Nortel права на открытия. Да и опыт работы по западным стандартам (наши группы трудятся как бы в составе головной компании, имея даже внутреннюю телефонную, видео- и компьютерную связь с Оттавой) для наших оборонщиков лишним наверняка не окажется.
В настоящее время, по словам Граника, канадцы полностью удовлетворены своей кооперацией с российскими лабораториями. Единственной бытовой проблемой является общение: русские, посетовал представитель Nortel, упорно не желают говорить по-английски. Правда, расширять масштабы сотрудничества — например, до уровня совместного предприятия — г-н Граник своим боссам пока не советует: нынешняя ситуация его вполне устраивает, однако непредсказуемость российского будущего не дает ему уверенности в том, что так дело пойдет и дальше.
Несколько иную стратегию избрали руководители другой известной телекоммуникационной компании — Newbridge. Не стараясь обогнать своих конкурентов из Nortel по объему ассортимента, они сконцентрировались на одном сегменте рынка — телефонных станциях — и добились здесь заметных успехов. Коньком компании являются системы с многообразными возможностями, позволяющими передавать с высоким качеством не только голосовую, но и видеоинформацию. Установленный в одном из отделов фирмы телевизор, который привлек наше внимание демонстрируемыми на нем мультфильмами, оказался не средством для релаксации сотрудников, а демонстрационным образцом, подключенным как раз к такой системе (сигнал от спутниковой антенны шел по телефонному кабелю). И, честно говоря, определить на глаз хоть какое-то отличие в худшую сторону от обычной "картинки" оказалось невозможно.
Понятно, что подобные системы (изготовляемые к тому же по индивидуальным заказам и с необходимой клиенту конфигурацией) стоят — особенно по российским меркам — весьма недешево. Однако для Newbridge и это, по-видимому, не проблема: благодаря активности компании на российском рынке российские фирмы уже приобрели порядка тысячи станций. И, судя по чрезвычайно радушному приему, оказанному здесь журналистам российских деловых газет, боссы Newbridge не только надеются на лучшее для фирмы будущее в России, но и искренне верят в то, что со временем их телефонные станции станут по карману большинству читателей Ъ.
Ученье — свет. И деньги
В Торонто о России вспоминают реже, чем где бы то ни было в Канаде. Возможно, потому, что столицу провинции Онтарио многие канадцы называют самым американским городом страны. И не согласиться с этим трудно: здесь и "самые американские" небоскребы, и "самый американский" стадион Skydome, где проводит свои игры одна из двух канадских команд в "самой американской" баскетбольной лиге NBA. И, наконец, всего в полутора часах езды от Торонто находится Ниагарский водопад, который у телезрителей "Клуба путешественников" прочно ассоциируется с Соединенными Штатами.
Впрочем, для самого Торонто куда более актуальным в последние десятилетия было не сравнение с соседней Америкой, а постоянное соревнование за национальное первенство с прежней неформальной столицей Канады — Монреалем. И, пожалуй, рост сепаратистских настроений в Квебеке оказался решающим фактором в пользу торонтцев: именно в Торонто, ближайший к Монреалю и к тому же приграничный с США крупный город, и потянулись капиталы и головные офисы многих канадских и иностранных компаний. И хотя даже ослабленный Монреаль остается серьезным конкурентом, очевидно, что в случае окончательного отделения Квебека и возможного ухода оттуда ряда промышленных гигантов это соревнование закончится полной и окончательной победой Торонто.
Пока же столица Онтарио удовлетворяется своей ведущей ролью в других областях, прежде всего банковской и научной. Финансовую мощь символизирует канадский вариант нью-йоркской Wall Street — несколько центральных кварталов, буквально нашпигованных штаб-квартирами или представительствами крупнейших канадских и иностранных банков. Правда, к России их активность имеет весьма отдаленное отношение: как считает заведующий отделом Scotiabank Юрий Мищенко, канадские банкиры не имеют склонности к риску (в отличие, к примеру, от многих своих американских коллег), а российский рынок кажется им пока слишком загадочным и даже опасным — особенно на фоне нередких публикаций в прессе о творящихся в России ужасах. А поскольку в Торонто нет российских учреждений (в отличие, например, от Украины и стран Балтии, открывших здесь торгпредства), объяснить канадцам, что это далеко не всегда соответствует действительности, просто некому. Конечно, как оговорился Мищенко, если кто-то из солидных клиентов захочет иметь дела с Россией, то банк туда непременно пойдет. Вопрос лишь в том, найдется ли в Канаде такой рисковый клиент.
Неподалеку от банковского квартала находится и оплот местной науки — Торонтский университет. Хотя это учебное заведение примечательно по многим причинам (к примеру, благодаря двум нобелевским лауреатам, в том числе "отцу" медицинского инсулина), особым предметом гордости его руководства является разработанная здесь система поощрения изобретательской активности университетских ученых и внедрения этих изобретений в практический бизнес. Формы связей между теорией и практикой, как рассказал нам советник вице-президента университета по вопросам внедрения технологий Питер Мюнше, разнообразны: от годичных стажировок студентов в компаниях и совместных исследовательских проектов до создания продуманной системы внедрения конкретных изобретений.
К активизации усилий в этом направлении подтолкнула сама жизнь, а именно — сокращение госфинансирования. Поэтому вместо старой системы, при которой изобретатель обязан был передать все права на изобретение университету в обмен на 25% дохода от его внедрения, была введена другая. Теперь исследователям предлагается выбрать между прежней схемой и ее новым вариантом: сохранением за изобретателем прав на его "детище" в обмен на 25-процентные отчисления университету (заботы по внедрению, естественно, также берет на себя автор). В результате количество изобретений за последние четыре года возросло в пять раз, а доходы от их внедрения — с $300 тыс. в 1990-м до $1 млн в 1995-м и ожидаемых $1,5 млн в 1996-м. Таким образом, новая система стала классическим примером на тему "и волки сыты, и овцы целы": изобретатели, получившие свободу выбора, предпочитают обычно второй вариант, но при этом чаще всего используют для внедрения изобретений университетский фонд инноваций, в результате чего деньги возвращаются опять же в университет.
Еще одной любопытной, но пока явно не доступной россиянам формой научно-исследовательской работы стали "центры совершенства" (Centres of Excellence), получающие в последнее время все большее распространение в поголовно компьютеризованной Северной Америке. Эти виртуальные центры позволяют объединять через компьютерные сети научные коллективы в различных городах Канады и США и обеспечивать их слаженную работу, как если бы все эти ученые находились в соседних комнатах. Причем федеральное правительство сочло такую форму научной работы настолько перспективной, что, несмотря на сокращение бюджетных расходов на образование, выделило на развитие "центров" специальное финансирование.
Кстати, о деньгах и госбюджете. Как раз во время нашего пребывания в Канаде вступил в действие закон провинции Онтарио, по которому все граждане, получающие зарплату из бюджета провинции, обязаны ежегодно публиковать отчет о своих доходах, если они превышают 120 тысяч канадских долларов. И изучение списка госбюджетных "богачей", опубликованного в торонтской газете The Globe and Mail, дает весьма любопытную картину: президент того же Торонтского университета получает в год чуть менее $200 тыс., один из его подчиненных, ответственный за сбор добровольных пожертвований университету, — $250 тыс., а самым высокооплачиваемым бюджетником провинции является президент торонтского детского госпиталя, чей доход в 1995 году составил более $534 тыс. Пожалуй, в данном случае сухие цифры гораздо красноречивее любых философско-политических аргументов дают ответ на вопрос о том, чем все-таки отличаются столь похожие по климату и географическому положению страны, как Россия и Канада.