В конце апреля в Москве прошли подряд два аукциона, привлекшие внимание столичных антикварных кругов. Правда, природа этого интереса несколько разнилась. В случае XV коллекционных торгов "Гелоса" это было традиционное внимание к давно сложившейся, зарекомендовавшей себя антикварной структуре, к торгам же "Дягилевъ-центра" отношение пока по-прежнему настороженно-выжидающее.
Остановимся на нескольких интересных событиях из жизни антикварной Москвы, которые остались неохваченными в наших еженедельных отчетах из-за череды майских праздников. Они, как нам кажется, интересны и показательны с точки зрения бытования российского художественного рынка. Особенно эффектными, хотя и со знаком "минус", оказались торги, которые провел "Дягилевъ-центр" совместно с ГлавУПДК. Представляя коллекцию в номере от 20 апреля, Ъ невольно ввел в заблуждение своих читателей, анонсировав ряд графических работ (в том числе графику Альтмана и подборку работ Шевченко), которые организаторами были просто сняты до начала торгов. Зато в каталог была добавлена подборка "Западноевропейская художественная коллекция", где присутствовал, впервые в российской торговле, натюрморт Андре Дерена 1930-х гг., предложенный по старту за $15 тыс. Впрочем, некую скандальность аукциону придали отнюдь не эти каталожные перестановки, а сами его результаты. Дело в том, что из 60 выставленных лотов продан был всего один: рисунок углем Константина Рудакова "Красная Шапочка" — за $80. Старожилы московского антикварного рынка смогли припомнить единственный похожий результат, когда в октябре 1992 года на аукционе Международной биржи искусств продалось только два лота из 52. Результат последних торгов "Дягилевъ-центра" следует пока признать рекордным для России. Если же говорить о случившемся серьезно, то налицо явные просчеты в рекламной и маркетинговой политике, на что, конечно, устроителям аукциона придется обратить самое серьезное внимание при организации следующих подобных мероприятий.
Прошедшие днем позже торги Антикварного объединения "Гелос" дали, как обычно, очень высокий результат ухода: продано 58 лотов из 83. Если учесть еще 12 лотов, проданных "по согласованию с владельцем", и 10 лотов, снятых с торгов, получится, что не ушло с молотка в зале всего три лота. В стринге живописи внимание привлекли в первую очередь работы Николая Фешина — редкость на российском художественном рынке. Все три его картины были проданы: этюды по $2 тыс., а сумма продажи большой картины "Елка" (67х102) составила $50 тыс. Стоит также отметить уход за $1,5 тыс. (по нижнему ориентиру) карандашного рисунка Василия Пукирева "Вакханка". Второй по величине цены, после фешинской картины, достиг лот мебельного стринга. Гарнитур из птичьего глаза с тонированием и бронзовыми накладками был предварительно оценен в $35-36 тыс. Последний удар молотка зафиксировал цену этого российского гарнитура конца XIX века в $42 тыс. Оживленная торговля шла за серебряные предметы с маркой "Фаберже". За $3,6 тыс., в границах ориентира, ушел неоклассический набор из чайника с сахарницей московского отделения фирмы, до суммы $5,5 тыс., вдвое превысив ориентир, поднялась цена сухарницы петербургского мастера Раппопорта, а окончательная стоимость несессера петербургской работы достигла $7 тыс. при ориентире $4,1-4,9 тыс. И все же топ-лотом аукциона оказались, пожалуй, консольные часы лондонской фирмы 1770-1780-х гг. Eardley Norton. При ориентировочной оценке в $18-20 тыс. они были проданы за $28 тыс. Стоит вспомнить, что год назад подобные часы той же фирмы (чуть худшего качества и реставрационного состояния) ушли у "Гелоса" за $8 тыс. (см. Ъ от 03.06.95).
ДМИТРИЙ Ъ-БУТКЕВИЧ