«Питер Иббетсон»
Генри Хатауэй (1898-1985) считается мастеровитым, но далеко не первого плана режиссером, которому лучше всего удавалось на экране насилие. И все его фильмы — а их около 70 — подтверждают эту репутацию. Все, кроме "Питера Иббетсона". Не верится не только в то, что он снят Хатауэем, но и в то, что снят он в Голливуде, что снят в 1930-х. Такую преодолевающую смерть любовь героев, такую пронзительную тоску, такую веру в сны — единственное убежище разлученных любовников, где только и возможна их встреча,— можно найти разве что в романтических французских фильмах времен немецкой оккупации. Но "Вечное возвращение" (1943) Жана Деланнуа, переписавшего вместе с Жаном Кокто миф о Тристане и Изольде, или "Вечерние посетители" (1942) Марселя Карне, где сам дьявол терзает влюбленных, безнадежно устарели. А "Питер Иббетсон" остается солнечным, прозрачным, словно преодолевшим, как его герои, время и пространство, способным и поныне вызвать нестыдные слезы, каким-то парящим в воздухе шедевром. Непредсказуемым в своих сюжетных поворотах и свободным от голливудских клише. Настолько свободным, что невольно мечтаешь о том, чтобы эта сказка закончилась вульгарной свадьбой героев.
В середине XIX века рок разлучает двух детей, поклявшихся любить друг друга вечно: после смерти матери Питера по прозвищу Гого (Дики Мур) дядя увозит его из Парижа в Лондон, лишив любой надежды снова встретиться с Мэри, прозванной Мимси. Спустя 20 лет Питер (Гари Купер), ставший архитектором, получает от слепого старика урок ясновидения, а от начальства — задание перестроить конюшни герцогини Тауэрской (Энн Хардинг). Узнав, что он и герцогиня видят одни и те же сны, Питер понимает, что она и есть Мэри, которая по-прежнему любит его и хранит белое платьице, в котором Гого катал ее на качелях. Но, как в ночном кошмаре, в ту же ночь Питер становится убийцей поневоле, обречен, искалеченный, гнить до самой смерти в тюрьме. И только в снах встречается с Мэри, в жизни неумолимо стареющей, а в грезах вечно молодой. Фильм о снах и сам подчиняется логике сна, за это его ценили сюрреалисты, как и за милую их сердцу идею l`amour fou — безумной любви. И действие подчинено не бытовой логике, а логике сна: внешне хаотичными передвижениями героя руководит некий тайный смысл. И место действия, будь то заброшенный дом под Парижем, замок герцогини, управляемый высокомерным дворецким и зловещим мужем, или тюрьма, столь же фантастично, как воображаемый замок из сна, рушащийся под ударом молнии. Хатауэй сам, словно забыв о том, как положено делать кино в Голливуде, покорился воле Джорджа дю Морье, автора романа "Питер Иббетсон" (1891). А дю Морье (1834-1896) был, безусловно, личностью из ряда вон выходящей. Одноглазый карикатурист журнала Punch, он в одном из рисунков невзначай придумал телевидение. Дружил с Генри Джеймсом. Удалившись на покой, написал три романа. И если "Питера Иббетсона" экранизировали лишь дважды, то "Трильби" (1894) переносили на экран дюжину раз, начиная аж с 1896 года. Только в "Трильби" безумная любовь гипнотизера и музыканта Свенгали к бедняжке Трильби, которую он заставил забыть о своем женихе и в конце концов погубил своим колдовством, была уже не спасительной, как в "Питере Иббетсоне", а смертоносной. Саму по себе сказочную жизнь дю Морье продолжили его внуки, вдохновившие Джеймса Барри на создание "Питера Пэна", и особенно внучка Дафна дю Морье, сочинившая "Птиц", на основе которых Альфред Хичкок снял свой самый загадочный фильм.
"Питер Иббетсон" (Peter Ibbetson, 1935)
«Блокада»
"Блокада" (Blockade, 1938)
Возвысить голос в защиту республиканской Испании, брошенной всем миром на растерзание генералу Франко, дело, безусловно, благородное. Другое дело, что, снимая "Блокаду", немецкий эмигрант Уильям Дитерле, режиссер образцовых жизнеописаний разных гуманистов, в одночасье утратил все свои таланты. Представьте себе что-то вроде "Пятой колонны" Эрнста Хемингуэя, но снятой советским режиссером третьего ряда в разгар ежовщины. Республиканский тыл кишит шпионами: фермер Марко (Генри Фонда) и пастух Луис (Лео Каррильо) сбиваются с ног, разоблачая фокусников-шпионов, офицеров-диверсантов и официанток-вредительниц. Даже белокурая Норма (Мадлен Карроль), на которую положил глаз Марко, втянута папой-антикваром Базилем (Владимир Соколофф) в шпионские дела, хотя затем раскается и будет сотрудничать со следствием. Разговаривают герои примерно так. Норма: "Марко, зачем вы застрелили моего отца?" Марко: "Ах, оставьте, сейчас не время для грустных разговоров". При этом, заметьте, беседу они ведут, засыпанные взрывом в бомбоубежище.
«Гроздья гнева»
"Гроздья гнева" (The Grapes of Wrath, 1940)
Экранизация романа Джона Стейнбека о трагедии фермеров, согнанных с земли кризисом, пыльными бурями и алчными монополиями,— величайший наряду с "Дилижансом" (1939) фильм Джона Форда. Тоже фильм дороги, но, единственный раз в фильмах Форда, она ведет не к надежде, а из ада в ад. Набившись со всем скарбом в ветхий грузовик, 12 героев колесят по лагерям для бездомных, хоронят стариков на обочине, попадают под дубинки и пули полицейских, питаются одной тарелкой супа на десятерых, становятся то рабами, то штрейкбрехерами. Мощный, эпический реализм. Фантастический актерский ансамбль. И непреходящее изумление, как консерватор Форд снял фильм, заканчивающийся едва ли не призывом к революции. В финале Том (Генри Фонда), отчаявшись найти на земле справедливость, уходит в бега, чтобы продолжить дело убитого профсоюзного активиста Кейси (Джон Кэррадайн). То ли ирландец Форд слишком хорошо помнил рассказы о былом голоде на его исторической родине, то ли увидел в унижении фермеров попрание американской мечты, в которую искренне верил.
«Катерина»
"Катерина" (Catherine, 1924)
Прежде чем стать супругой благородного мэра Малле (Луи Готье), сиротка Катерина (Катрин Хесслинг), служанка в его доме, терпит насмешки буржуа, лишается работы из-за ревности мадам Малле (Мод Ришар) и теряет влюбленного юношу, умершего в разгар танца на карнавале в Ницце. Попадает в сети сутенера Адольфа (Пьер Филипп), оказывается в трамвае, несущемся в пропасть, ну и так далее. Драгоценность этой в общем банальной мелодраме придает лишь то, что это первая режиссерская работа великого Жана Ренуара, хотя его авторский почерк при желании различим лишь под микроскопом. Сам он играет гротескного пухлого чиновника с моноклем, соблазняющего жену мэра поэмой собственного сочинения. Беда в том, что в авторстве Ренуара есть сомнения. И он, и указанный в титрах как режиссер Альбер Дьедонне клялись, что "Катерину" они сняли самостоятельно, а соавтор лишь путался под ногами. В конечном счете победителем, наверное, следует признать Дьедонне, который, устав от перебранки, в 1927 году перемонтировал и выпустил "Катерину" в прокат под названием "Безрадостная жизнь".