Сегодня исполняется 70 лет "королю би-кино" легендарному режиссеру и продюсеру Роджеру Корману. Десять лет назад, когда наш кинематограф бодро взял курс на Голливуд, оказалось, что по-настоящему "американским", то есть постановочным, дорогим и звездным, советский кинематограф был при социализме, в эпоху рыночных отношений равняться следует не на блеск оскаровской церемонии, а на навыки малобюджетного фильмопроизводства. Которыми Корман владел в совершенстве.
Роджер Корман всегда умел извлекать миллионные барыши из фильмов, снятых за два-три дня в чужих декорациях, на обрывках пленки и на остатках бюджета. Этой привычке он не изменил и в старости. Возглавив несколько лет назад экспедицию в Россию, он распорядился построить в павильоне "Мосфильма" средневековый замок и накрутил там сразу две картины: мистико-эротические "Похороны крыс" и "хоррор" "Симфония призраков".
Минувшим летом Корман приехал в Санкт-Петербург на Фестиваль американского кино. На пресс-конференции его попросили поделиться секретом, как сделать дешевые ленты кассовыми. Корман одобрительно кивнул. "Прежде всего, — сказал он, — надо иметь хороший сценарий. Во-вторых, следует заранее изучить места будущих съемок, а при необходимости и побывать в них. И наконец, нелишне заручиться поддержкой опытного оператора". Через некоторое время мэтру задали вопрос о его московских впечатлениях и об особенностях работы с русскими компаньонами. "Это был очень полезный опыт, — ответил Корман, — я лишний раз убедился, что прежде всего надо иметь хороший сценарий, внимательно изучить места будущих съемок и сотрудничать с грамотным оператором". Больше из него не удалось вытянуть ни слова.
Корман почти не лукавил. В этом мы только что убедились, посмотрев на НТВ знаменитый цикл его экранизаций Эдгара По. Особой тайны в этих ужастиках, расчетливо слепленных из различных жанровых компонентов — от мелодрамы до комедии, как будто нет. Но не стоит забывать, что культовые "Маска красной смерти" и "Гробница Лигейи" появились за несколько лет до того, как мистицизм стал поветрием, а европейская киноэлита собрала авторский альманах "Три шага в бреду" — официальное признание романтических кошмаров писателя. "Диких ангелов" и "Путешествие", предвосхитивших психоделический кураж 1968 года, Корман сделал прежде, чем его ученики Деннис Хоппер и Питер Фонда заняли у Фонды-старшего $400 тыс. на постановку "Беспечного ездока", а гангстерскую "Бойню в День Св. Валентина" — раньше, чем другой его ученик Фрэнсис Форд Коппола снял "Крестного отца".
Начало карьеры Кормана не случайно связано с кинокомпанией American International Pictures. Ее оборотистые владельцы Аркофф и Николсон одними из первых начали играть на массовых вкусах, как на бирже, повышая или понижая ставки киномоды, а в конце концов и диктуя ее. В разгар подросткового бума конца 50-х Корман снимал для AMI душещипательные школьные драмы, потом переключился на стремительно входящую в моду космическую тематику и "би-ужасы", связанные с популярным мотивом инопланетного вторжения. Пока крупные студии разворачивали свой неповоротливый арсенал для шквального залпа, мобильные малобюджетники успевали сделать с десяток выстрелов, целясь главным образом в тинейджерскую аудиторию. Чем дешевле обходилось кино, тем длиннее и вычурнее оно называлось: "Человек с икс-лучевым зрением" или с трудом умещавшаяся на киноплакатах "Сага о женщинах-викингах и их путешествии по водам Великого Морского Змея". Чем меньше средств оказывалось под рукой, тем изобретательнее они использовались: поставленный Корманом "Рок всю ночь" начинался как триллер о двух убийцах, терроризирующих посетителей ночного бара, а заканчивался кинобенефисом вокального ансамбля The Platters, ненароком случившегося тут же. Один из лучших фильмов режиссера, "Маленький магазинчик ужасов", был сочинен и снят за два дня — именно столько времени оставалось у группы, чтобы отснять предназначенную на слом декорацию.
Эффект "би-продукции" точнее всего выразил о`генриевский Джефф Питерс, утверждавший, что никто не может устоять перед искушением купить за один доллар набор из Библии, машинки для колки орехов и дутого перстня с колумбийским бриллиантом. Адресуясь к этой психологии и умело повелевая кинобюджетом, Роджер Корман распоряжался и вдохновением. Его снятые за копейки бестселлеры демонстрируют высший пилотаж авторского обращения с экранными ready made, полуфабрикатами киноязыка, жанра и традиции. Понятно, что гениальный актер Винсент Прайс снимался у него только потому, что звезды суперкласса стоили слишком дорого. А абстрактные поп-артовские мультяшки перебивали действие "Колодца и маятника", чтобы восполнить нехватку монтажного материала. Постановочный дефицит всегда был главным стимулом авторской фантазии — не потому ли киноавторы следующего поколения от Копполы до Вендерса считали за честь появление Кормана в эпизодах своих картин.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ