Выставка кино
Экранизацию романа Альфреда Деблина превратил в выставку куратор Клаус Бизенбах еще в 2007 году. Ее показывали в Берлине и Нью-Йорке. Теперь по инициативе компании marka:ff и при поддержке Stella Artois шедевр Фассбиндера в новой упаковке увидели и в Москве на "Винзаводе". В подземелье вместе с героями фильма блуждал ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Альфред Деблин стал великим немецким писателем благодаря "Берлин, Александерплац" (1929): бывший дадаист отрекся от языковых игр и создал нечто среднее между коллажем, романом воспитания и притчей. Роман Деблина чаще всего сравнивают с "Манхэттеном" американца Дос Пассоса. Оба они заставили критиков говорить о монтажных склейках в литературе. Роман о мелком преступнике Франце Биберкопфе, пытающемся начать честную жизнь в хаосе Веймарской республики за несколько лет до победы Гитлера на выборах, Деблин снабдил россыпью цитат из подслушанных на улицах Берлина разговоров, магазинных вывесок и документов эпохи. Отбывший тюремное заключение за убийство невесты Биберкопф пытается найти средства к существованию, торгует шнурками и газетой национал-социалистов, но в конце концов становится грабителем и знакомится с демоническим Райнхольдом, бандитом-харизматиком. Райнхольд становится виновником того, что Биберкопф теряет руку в автокатастрофе, а ближе к концу в приступе ярости убивает любовницу Франца. После этого Биберкопф переживает нравственное перерождение и становится "человеком, пригодным для жизни". В романе нет положительных героев, кроме, пожалуй, чувствительных дам, которые любят мелких бандитов такими, какие они есть.
Из рваного и намеренно путаного повествования главный плохиш и гений послевоенного немецкого кино Райнер Фассбиндер сделал в 1980 году 15-часовой фильм, который один раз показали по немецкому телевидению и пару раз — в кино. Его "Берлин, Александерплац" считается чуть ли не главным шедевром режиссера, но здесь, скорее всего, тот случай, когда размер имеет значение и нечто большое принимают за нечто значительное. Интересно, что Фассбиндер практически совсем отказался от изучения фактуры Берлина 1920-х, в которой Деблин чувствовал себя как рыба в воде. Режиссер как будто погрузил роман в эпоху символизма, а не авангарда. Это впечатление подчеркивается титрами с отрывками из романа — как в немом кино.
История развивается вполне линейно вплоть до последнего, четырнадцатого фрагмента, озаглавленного "Мой сон о сне Франца Биберкопфа". Вот здесь-то Фассбиндер отрывается по полной. Он превращает главного злодея, Райнхольда, в гомосексуалиста и снабжает Биберкопфа красочными галлюцинациями, в которых однорукий бандит попадает в рай, ад, нечто похожее на бойню, автомобильные гонки и так далее. Символика прямолинейна: в одном из эпизодов Биберкопф предстает куклой в военной форме и со свастикой на рукаве.
Куратора Клауса Бизенбаха, ныне сотрудника нью-йоркского P.S.1, отделения Музея современного искусства (МоМА), можно назвать полноценным соавтором Фассбиндера. Этим выставка и интересна. "Берлин, Александерплац" идет на языке оригинала с русскими субтитрами. 13 эпизодов фильма расположены в аркадах Большого винохранилища парами, так что зритель, смотрящий пятую серию, одновременно слышит и звуковую дорожку девятой. Это, наверное, не очень удобно для знающих немецкий. Зато получается так, что Бизенбах снова вернул экранизации эстетику рваного монтажа и эпизода, открытую Деблином в первоисточнике. Попытки сконцентрироваться на перипетиях неспешного повествования все время прерываются посторонним шумом. Правда, четырнадцатой части, как самой отвязной, выделено на выставке отдельное место. Кроме того, Бизенбах придумал транслировать наиболее выразительные, с точки зрения современного зрителя, привыкшего к клиповому монтажу, отрывки на десяти телевизорах в отдельной аркаде. Естественно, фрагменты выбраны самые одиозные. Получается, что Фассбиндер предсказал эстетику современного видеоарта.
В фильме, оказывается, можно найти и моменты, достойные "Кремастера" Мэтью Барни, и нечто похожее на документацию кровавых перформансов венской школы акционизма Германа Нитша. Сырые подвалы Большого винохранилища выстраивают вокруг фильма еще одно, урбанистическое, измерение. Высидеть все 15 часов там, конечно, сложно, но зато можно прочувствовать фильм как набор городских сцен в соответствующем интерьере.