В Москве проходит очередной раунд переговоров по урегулированию карабахского конфликта. Стороны не испытывают никакого оптимизма по поводу перспектив установления прочного мира в регионе.
Главный вопрос очередного раунда — попытка сблизить позиции сторон по ключевым вопросам, в том числе по статусу НКР и гарантиях безопасности его армянского населения. Переговоры в Москве проходят под руководством сопредседателя Минской конференции ОБСЕ Валентина Лозинского и специального посланника президента России, сопредседателя Минской группы ОБСЕ Владимира Казимирова. Накануне встречи Казимиров сообщил, что ситуация на переговорах остается "противоречивой". "С одной стороны, — отметил он, — участники конфликта продолжают цепляться за свои максималистские позиции, с другой — начато их смягчение по ряду вопросов, однако этот процесс продвигается с большим трудом". Среди ключевых проблем карабахского урегулирования В. Казимиров назвал проблемы Лачина и Шуши, безопасности Нагорного Карабаха и его будущего статуса.
Баку требует освобождения Лачинского и Шушинского районов. Армянская сторона противится, считая, что Шуша, где до конфликта жили преимущественно азербайджанцы, находится на территории Карабаха, а через Лачин проходит единственная дорога, связывающая Карабах с Арменией. В последнее время посредники стали все более активно выдвигать идею размена территорий, который мог бы положить конец анклавному положению Карабаха (так называемый план Гоббла — по имени автора, чиновника госдепартамента США). Однако, похоже, что ни Ереван, ни тем более Баку еще не готовы воспринять эту идею.
Негибкость обеих сторон на переговорах не в последнюю очередь продиктована внутриполитическими соображениями. Армения не хочет отказываться от переговоров с позиции победителя — ведь сегодня армяне оккупируют 20% территории Азербайджана. При этом Ереван не отдает себе отчета, что, настояв на военной победе сегодня, он посеет в соседней стране семена реванша, которые могут прорасти, если Азербайджан, опираясь на свою нефть, станет куда более сильным государством, чем сегодня. В том числе и в военном плане. Что касается сегодняшнего Баку, то любое правительство Азербайджана, согласившееся даже на незначительные уступки в территориальном вопросе, рискует быть обвиненным в измене.
Между тем тема измены родине и борьбы с врагами народа в Азербайджане сегодня очень актуальна: оппозиция Гейдару Алиеву в последнее время умирает все больше не своей смертью. На днях Военная коллегия Верховного суда Азербайджана вынесла очередные приговоры. Виновными в попытке госпереворота в марте 1995 года признаны 26 бывших сотрудников отряда полиции особого назначения (ОПОН). В воскресенье два бывших сотрудника ОПОН приговорены к 12 годам лишения свободы, 5 — к 11 годам, 19 — к 10. В воскресенье же Верховный суд Азербайджана приговорил к расстрелу бывшего министра сельского хозяйства республики Музамилу Абдуллаева. Тот признан виновным в участии в октябре 1994 года в подготовке госпереворота и финансировании вооруженных формирований экс-премьера Сурета Гусейнова. Несколько ранее в Баку за причастность к попытке переворота в октябре 1994 года были осуждены экс-министр национальной безопасности Нариман Имранов, бывший замминистра обороны Алиакрам Гумбатов и зампредседателя Народного фронта Азербайджана Ариф Пашаев. Имранов и Гумбатов расстреляны. Экс-министр обороны Азербайджана Рагим Казиев, находящийся в настоящее время в розыске, был также приговорен к высшей мере наказания, но заочно. По утверждению азербайджанских властей, он скрывается в Москве.
Корреспонденту Ъ, кстати, удалось встретиться с ним на конспиративной квартире. Говорить о том, является ли в настоящее время Казиев главой азербайджанской оппозиции в изгнании, пока преждевременно. Однако Рагим Казиев режим Алиева, разумеется, критикует — и за преследование оппозиции (по его данным, сейчас в тюрьмах Азербайджана находятся до 45 тыс. политических противников режима), и за поражения на карабахском фронте (при Алиеве Азербайджан оставил 6 районов), и за опрометчивое заигрывание с Западом вокруг каспийской нефти (от тесного сотрудничества с Россией все равно никуда не уйти). Что касается карабахской проблемы, то и Казиев исходит прежде всего из принципа "территориальной целостности" страны. Какой-либо размен территориями он тоже отвергает. Однако его предложения по национальному вопросу отличаются от позиции официального Баку. В частности, Казиев напоминает, что ранее — до создания СССР (в самом начале 20-х годов) — практически все закавказские представительные органы строились по принципу национального представительства. Собственно, национальность "азербайджанец" тогда была не в ходу, а понятие "Азербайджан" относилось скорее к северным провинциям Ирана, чем к территории, которую занимает нынешнее одноименное государство. В самой же республике в момент введения паспортной системы в СССР (1932 год) талышам, лезгинам, азербайджанским туркам и прочим в графе "национальность" часто стали писать просто "азербайджанец". Сегодня же, по мнению Казиева, было бы более разумно строить национальную политику на принципе культурной автономии, а отдельным национальностям — например, тем же карабахским армянам, выделить квоту в парламенте (ведь ранее в азербайджанском парламенте была армянская фракция, как, впрочем, и русская). Казиев полагает, что тот факт, что Алиев не оставил в милли-меджлисе пустых мест для армянского населения Карабаха в качестве "временно вакантных", есть признание отторжения данной территории от страны. Проблема, впрочем, заключается еще и в том, что даже если бы Алиев вакантные места и оставил, то армяне не очень-то сегодня готовы их занять. Так что, вероятно, больше правы те, кто смотрит на перспективы скорого карабахского урегулирования скептически.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, СТАНИСЛАВ Ъ-ТАРАСОВ