Сегодня в обзоре представлены два уголовных дела, свидетельствующих о парадоксах нашего правосудия. В одном деле студенту дали срок за разбитое стекло, и адвокат сейчас борется за отмену приговора, а в другом — присяжные оправдали хронического алкоголика, обвиненного в особо жестоком убийстве. Кроме того, мы продолжаем тему незаконных увольнений с работы и нарушений при приватизации предприятий. Наконец, еще одно дело — наглядный пример того, как мошенники пользуются чужой безалаберностью.
"Мечта" споткнулась на ниве приватизации
Не у всех приватизация проходит гладко. Кто-то терпит на ней большие убытки. В числе последних оказался и трудовой коллектив магазина ТОО "Мечта" в Кашире Московской области. В 1993 году трудовой коллектив приватизировал магазин, но неудачно выбрал себе партнера по приватизации — посредническое предприятие ТОО "Нива". "Нива" едва не разорила "Мечту", и у той оставался один выход — добиться признания приватизации недействительной. Магазину это удалось. В этом ему помогла адвокат 11-й юрконсультации Мосгорколлегии Татьяна Строкова.
Началось все с того, что летом 1993 года трудовой коллектив магазина выиграл аукцион по его продаже. После этого предприятие преобразовали в ТОО "Мечта"; соучредителем выступила местная посредническая фирма "Нива", получившая 90% в уставном капитале "Мечты". Руководством последней был заключен договор купли-продажи с местным Фондом имущества (ФИ).
Проблемы у "Мечты" возникли с момента ее возникновения. Началось с того, что "Нива" не выплатила свою долю в уставный фонд "Мечты", а выдала ссуду под значительный процент, что, впрочем, не помешало "Ниве" регулярно пользоваться кассой магазина. Более того, фирма-соучредительница, обещавшая поставлять магазину товары по низким ценам, еще и выставляла высокие штрафные санкции за нереализованный в срок товар. В итоге магазин оказался на грани банкротства.
Пытаясь выйти из этой ситуации, "Мечта" обратилась к адвокату Татьяне Строковой, которая уже вела подобные дела в Кашире. Она направила в Арбитражный суд Московской области иск с требованием признать приватизацию ТОО "Мечта" несостоявшейся. По мнению адвоката, этот процесс проходил с нарушением закона "О приватизации государственных и муниципальных предприятий", поскольку был нарушен порядок действий. По закону трудовой коллектив сначала должен был перерегистрировать магазин в ТОО, а уже потом участвовать в торгах. Здесь же произошло все наоборот: товарищество было создано после проведения аукциона, то есть ФИ заключил договор не с тем юридическим лицом, которое купило магазин.
Кроме того, Строкова указала, что в ходе приватизации были нарушены интересы трудового коллектива: стороннему лицу было отдано 90% уставного капитала, что противоречит постановлению пленума Высшего арбитражного суда России (#32 от 1993 года) о недопустимости приобретения третьим лицом контрольного пакета акций в процессе приватизации.
Арбитражный суд Московской области признал приватизацию недействительной, а Т. Строкова начала работу по составлению нового справедливого договора между "Мечтой" и Комитетом по управлению имуществом Каширы (бывший Фонд управления имуществом).
Однако предприятия обирают не только ненадежные партнеры, но и собственные сотрудники, которые могут принести немало неприятностей не только своей фирме, но и ее партнерам.
Мошенники не дремлют
Известно, к каким серьезным последствиям приводит подчас халатность — мошенники ведь не дремлют. И пострадавшему потом некого винить: сам виноват.
В свое время в посреднической фирме "Ладья" работала экспедитором некая Валентина Х. Через какое-то время она уволилась, прихватив с собою бланки фирмы с печатями. В августе 1995 года в одном из автохозяйств Москвы она наняла грузовик и отправилась на Московский хладокомбинат за куриными окорочками. Доверенность от "Ладьи" на получение 2,5 тонн окорочков она оформила на ничего не подозревавшего шофера, который отдал ей свой паспорт для оформления пропуска. Товар ей выдали без предоплаты, как это и было предусмотрено договором между посредником и комбинатом.
Не дождавшись денег, комбинат начал их требовать у "Ладьи". Та, естественно, отказалась, и тогда комбинат подал в Московский арбитражный суд иск о взыскании с фирмы 20 млн руб.
Руководство "Ладьи" обратилось к адвокату Николаю Пацеву из юрконсультации "Гауф и партнеры" (коллегия Мосюрцентр). Еще до суда он выяснил, что в милиции от руководителей комбината не приняли заявление о хищении, порекомендовав искать мошенницу самостоятельно. Тогда Пацев сам составил заявление, и в январе 1996 года было возбуждено уголовное дело о мошенничестве. Это, считал адвокат, должно стать дополнительным аргументом, доказывающим непричастность руководства "Ладьи" к обману.
В суде же Пацев заявил, что в своих неприятностях сотрудники комбината виноваты сами. Они, например, могли бы обратить внимание на то, что окорочка по накладной получала женщина, хотя в доверенности значился мужчина. При этом невооруженным глазом было видно, что подписи в доверенности и накладной не соответствовали друг другу. В одном документе расписался шофер, а в другом Валентина Х. поставила вместо него "какую-то закорючку". На следствии все это подтвердил и сам водитель.
В конце концов истец понял, что кругом не прав, и его представители просто перестали ходить на заседания. Суд вынес определение "об оставлении иска без рассмотрения".
Банкиры напрасно пренебрегали КЗоТом
Довольно часто в наших обзорах встречаются дела, в которых адвокаты добиваются восстановления своих клиентов на работе. Руководители предприятий порой забывают о существовании закона о труде и пренебрегают при увольнении сотрудника необходимыми формальностями. Это позволяет адвокатам не только успешно обжаловать их действия в суде, но и требовать выплаты компенсации своему клиенту за моральный ущерб. На днях таким образом адвокат Межреспубликанской коллегии из 69-й юрконсультации Галина Митрофанова выиграла в Тверском суде Москвы дело по иску о восстановлении на работе 23-летнего Сергея М., бухгалтера московского филиала одного из сибирских банков. Суд обязал руководство филиала восстановить бухгалтера в прежней должности и выплатить помимо зарплаты за вынужденный двухмесячный прогул еще и компенсацию за моральный ущерб и часть расходов на адвоката.
Сам Сергей М. (а вместе с ним и адвокат Митрофанова) считает, что подлинной причиной его увольнения был уход осенью 1995 года одного из зампредов банка — тогда якобы начались "гонения" и на "его людей", одним из которых был и молодой бухгалтер. Но руководство филиала объясняло его увольнение другими причинами: в конце 1995 года из банка пропали кассовый ордер и договор потребительского кредита в 30 млн рублей, который Сергей взял в марте того же года на строительство дома. В краже документов заподозрили заинтересованное лицо — самого должника. Для выяснения обстоятельств пропажи документов в банке была создана специальная комиссия, которая потребовала у Сергея М. повторно подписать кредитные документы, датировав их тем днем, когда стало известно об их исчезновении. Бухгалтер отказался это сделать, поскольку, по его словам, опасался, что если документы найдутся, то с него могут потребовать уже 60 млн. Тогда ему предложили на выбор — либо бессрочный вынужденный отпуск, либо увольнение по собственному желанию. Бухгалтер выбрал последнее и уже на следующий день был уволен.
Сергей без промедления обратился за помощью к Галине Митрофановой. От имени своего доверителя она направила в Тверской суд иск о восстановлении на работе.
Состоялся процесс. Митрофанова утверждала, что ее клиента уволили с нарушением трудового законодательства. В своем заявлении бухгалтер не указал дату увольнения, а в таких случаях, согласно ст. 31 КЗоТ, сотруднику должны дать отработать две недели со дня подачи заявления. Меньший срок должен быть специально оговорен администрацией с увольняющимся, но в данном случае этого никто не сделал. Как гласит ст. 213 КЗоТ, лица, уволенные с нарушением установленного порядка, подлежат восстановлению на работе. Но Сергея, по мнению адвоката, уволили не просто "с нарушением порядка", а вообще незаконно: его принудили это сделать. Согласно его собственным и свидетельским показаниям, бухгалтера устраивали и условия работы, и зарплата. А в заявлении об увольнении он указал, что руководство банка вынудило его сделать такой шаг. Это, по мнению Митрофановой, доказывает принудительный характер увольнения. В этой истории, настаивала адвокат, ее клиент понес и моральный ущерб: во-первых, он был обвинен в краже, во-вторых, уволенный в одночасье, он не успел найти другую работу. Учтено было и то обстоятельство, что кредит банку Сергей погасил сразу после увольнения.
Истец оценил свои страдания в 100 млн рублей. Аргументы адвоката показались суду убедительными, но сумма все же чрезмерной. Суд обязал руководство филиала восстановить бухгалтера в прежней должности, выплатить ему свыше 10 млн рублей зарплаты за два месяца вынужденного прогула, возместить моральный вред в размере 500 тыс. и столько же — за оплату услуг адвоката.
За разбитое стекло можно сесть...
В адрес милиции, прокуратуры и суда довольно часто раздаются нарекания. Их обвиняют в некачественной работе по раскрытию преступлений и их пресечению и в необоснованно мягких приговорах злостным преступникам. Нельзя сказать, что правоохранительные органы глухи к критике. Вовсе нет. Но реагируют на критику они довольно своеобразно и односторонне — ужесточают наказания за невинные правонарушения. Так, они могут квалифицировать неумышленные действия, причинившие минимальный ущерб, как тяжкое преступление. Судя по всему, в такой ситуации оказался московский студент Андрей Антипов, которого защищала адвокат 16-й юрконсультации Мосгорколлегии Людмила Голубева.
Жарким июньским днем 1995 года Антипов с приятелем, курсантом Высшей школы милиции, отдыхал в парке им. Горького. Крепких напитков, по их словам, они не употребляли, но, "чтобы освежиться", выпили пива. День прошел незаметно, а расставаться приятелям не хотелось, и они решили продолжить вечер, пригласив в гости знакомую девушку. Антипов позвонил из автомата своей знакомой, но, так как время было уже позднее, она отказалась составить приятелям компанию. В сердцах Антипов швырнул трубку в стекло будки и разбил его. Сам телефон, кстати, остался цел. Поступок, конечно, заслуживающий порицания. Но наказание, которое ждало студента, могла оказаться непомерно тяжким.
Как раз в тот момент мимо проезжал патруль ГАИ, посланный на перехват какой-то машины. Машину милиционеры не обнаружили, зато один из патрульных увидел, как Антипов разбил стекло. Студента с приятелем задержали и доставили в 14-е отделение милиции. Там их оформили как доставленных в нетрезвом виде, оштрафовали на 10 тыс. рублей каждого, а в отношении Антипова возбудили уголовное дело за умышленное повреждение чужого имущества с причинением значительного ущерба (ч. 1, ст. 149 УК, санкция до пяти лет). Утром обоих отпустили.
Тверская межмуниципальная прокуратура обвинение в отношении Антипова не утвердила, поскольку ущерб, нанесенный им телефонному узлу, составил всего лишь 89 тыс. рублей. Антипов его возместил. Однако в прокуратуре решили, что студент должен до конца прочувствовать тяжесть содеянного, и распорядились переквалифицировать обвинение со ст. 149 на ч. 2 ст. 206 УК — злостное хулиганство, за которое тоже полагается до пяти лет. Антипова вызвали в милицию и арестовали. Тогда его родственники обратились за помощью к адвокату Людмиле Голубевой, а обвиняемый тем временем отправился в СИЗО.
Дело слушалось в Тверском суде. Защищая Антипова, Голубева настаивала на том, что в его действиях не было состава преступления. По мнению адвоката, ее подзащитный швырнул трубку в результате минутного порыва, не имея на то предварительного умысла. А без умысла нет и преступления, тем более что Антипов ущерб давно уже возместил. При этом он никаких действий, отличающихся особой дерзостью и цинизмом, не совершал — не нарушал общественного порядка, не ругался, ни к кому не приставал (на улице в тот поздний час вообще никого не было) и при задержании сопротивления не оказывал. К тому же телефон-автомат он не повредил, а в милиции, как установила адвокат, никакой экспертизы на содержание у него алкоголя не проводили. Все это подтвердил основной свидетель защиты — приятель обвиняемого, курсант школы МВД. По ходатайству Голубевой в суд были вызваны и другие свидетели, видевшие Антипова за 15 минут до происшествия. Они говорили, что при них студент вел себя спокойно и признаков опьянения они не заметили. Однако в основу приговора были положены показания одного из задержавших его милиционеров (остальные в суд не явились). Причем сам свидетель рассказывал, что не видел, как именно Антипов разбил стекло. Никаких других объективных доказательств, уличающих Антипова во вмененном ему преступлении, не было, и адвокат напомнила тогда о презумпции невиновности. Тем не менее подсудимого приговорили за злостное хулиганство к двум годам с отсрочкой приговора на два года.
По кассационной жалобе адвоката Мосгорсуд приговор отменил, однако обвинение не снял, а лишь переквалифицировал его с ч. 2 на ч. 1 ст. 206 — хулиганство без отягчающих признаков (до 1 года) и снизил наказание до 6 месяцев условно с отсрочкой приговора на год. Однако ни Антипова, ни его адвоката это решение не устроило, и на днях Голубева намерена подать надзорную жалобу в Верховный суд, вновь требуя отмены приговора и прекращения уголовного дела.
С этой историей резко контрастирует следующее дело — в нем суд присяжных оправдал, казалось бы, явного убийцу.
...а по обвинению в жестоком убийстве оправдаться
В делах, подобных этому, у адвокатов возникают проблемы этического плана, поскольку их человеческие чувства говорят одно, а профессиональный долг требует совсем другого. И нужно большое самообладание, чтобы не позволить первому взять верх над вторым. Недавно в такой ситуации оказался адвокат Мособлколлегии из консультации "Центральная" Юрий Щиголев. Его подзащитный обвинялся в особо жестоком убийстве (п. "г" ст. 102 УК, от 8 до 15 лет или смертная казнь). В этом преступлении (по версии следствия) или несчастном случае (одна из версий защиты) поражал не столько факт свершившегося, сколько отношение к нему самих участников происшествия: женщина получила смертельные ожоги, а присутствовавшие при этом муж и дочь даже и не попытались ей помочь. Муж был обвинен в убийстве, так как следователи сочли, что именно он поджег на ней халат. Адвокат, однако, сумел убедить присяжных в том, что вина его подзащитного не доказана, и тот был освобожден в зале суда. А дело было так.
Жила в городе Лобне Московской области семья, каких, к сожалению, много. Муж, хронический алкоголик, пил и бил жену, жена тоже с ним выпивала и побои терпела. Никому она не жаловалась, однако ее вечные синяки говорили сами за себя. У нее было две дочери. Младшая дочь, 13-летняя Наташа, жила с матерью и отчимом. 40-летний, ранее судимый за хулиганство супруг, Владимир Князев, состоял на учете у психиатра с диагнозом "умеренно выраженная умственная отсталость", но судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым.
Как-то сентябрьским вечером 1995 года Князев, как обычно, разругался с женой Антониной во время очередной совместной пьянки. О том, что произошло дальше, у обвинения и защиты имеются разные версии, но один факт бесспорен: на женщине загорелся халат. Она получила ожоги 90% кожи, но "скорую" ей никто не вызвал. Муж только бросил ей на пол матрас со словами "ложись здесь, паленая курица", а дочь, поболтав в подъезде с подругой, ушла спать в свою комнату. К утру Антонина Князева умерла. Ее супруг с падчерицей отправились за советом к старшей дочери покойной, однако Князев по дороге отправился за водкой. Когда он вернулся, его уже ждала милиция, вызванная старшей дочерью.
На следующий день прокуратура Московской области предъявила Князеву обвинение по ст. 102, п. "г" (особо жестокое убийство) и арестовала его. На следствии Князев сначала пытался оправдываться, утверждая, что к смерти жены не причастен, но потом полностью признал свою вину и раскаялся: "Если бы не был пьян, то не совершил бы такого зверства". Правда, как и почему все произошло, он не помнит. В январе 1996 года дело было направлено в Мособлсуд на рассмотрение коллегии присяжных. Защищал подсудимого адвокат Юрий Щиголев.
Главным свидетелем обвинения была Наташа, но она видела лишь, что мать горит. По словам свидетельницы, она бросилась поливать мать водой, и та ей сказала, что Князев поджег халат зажигалкой. Причем Наташа якобы просила отчима помочь сбить пламя, но он "лежал на диване и ухмылялся".
Адвокат Щиголев в ответ заявил, что эти показания могут быть наговором, поскольку девочка конфликтовала с отчимом (последний несколько раз приставал к ней с недвусмысленными предложениями). Кроме того, эти показания ничем объективно не подтверждались, поскольку следствие не изъяло в качестве вещественного доказательства ни зажигалку (Князев говорил, что зажигалок у него вообще никогда не было), ни спички. Адвокат выдвинул несколько собственных версий происшедшего. По его мнению, не исключено, что причиной несчастья стала непотушенная сигарета, от которой загорелся матрас погибшей. Эта версия следствием не прорабатывалась, а матрас и сигареты также не были изъяты.
Возможно также, что Князева, которая сама была пьяна, неосторожно обращалась с огнем на кухне. Это, по мнению Щиголева, косвенно подтверждается тем, что у халата прогорели рукава и спина. Девочка, правда говорила, что мать на кухню не выходила. Но адвокат заявил, что она просто могла этого не заметить, поскольку в другой комнате слушала музыку. Странно и поведение потерпевшей: когда огонь потушили, она хотела лечь рядом с мужем, но он сам ее не пустил. Подсудимому, если он имел намерение убить, ничто не мешало довести задуманное до конца, однако он этого делать не стал. Не исключено также, что обширные ожоги были получены в результате действий дочери: как известно, горящего человека нельзя поливать водой, поскольку она увеличивает очаг поражения. Но к судмедэкспертам следствие по этому вопросу не обращалось.
Странно и поведение Наташи, продолжал адвокат. Она, по ее словам, вышла из квартиры, чтобы вызвать "скорую". Но на лестнице встретила соседку, разговорилась с ней и вернулась в квартиру за магнитофоном. По мнению адвоката, все это указывало на то, что и Князев, и Наташа, во-первых, воспринимали ситуацию как несчастный случай, а во-вторых, неадекватно оценивали тяжесть увечий.
Логика адвоката, не преминувшего напомнить о презумпции невиновности, поставила присяжных в трудное положение. Коллегия решила, что обвинение Князева в убийстве не доказано и вынесла вердикт "невиновен". Князева освободили в зале суда.
ЕЛЕНА Ъ-ВРАНЦЕВА,
АЛЕКСЕЙ Ъ-ГЕРАСИМОВ,
МАКСИМ Ъ-СТЕПЕНИН