Музей экзистенциальной самодеятельности

Государственный выставочный зал-музей истории войны в Афганистане — так это несколько диковато называется официальным языком — находится в Перово, на первом этаже пятиэтажки, за разоренным кинотеатром "Слава", который следовало бы отдать этому музею. Там мало места, всего 170 кв. м. Коллекция собрана из вещей, которые принесли ветераны войны. Там в принципе довольно изощренный дизайн, основанный на принципе зон, который был моден в продвинутых музеях быта в конце 1980-х. Есть зона инвалидов — манекен в тельняшке, голубом берете, с протезами на руке и ноге и с гитарой, есть зона боевых действий, где насыпана земля и положены мины, зона памяти, где в ряд висят фотографии погибших из Перовского района Москвы, есть зона моджахедов с портретом Ахмада Шах Масуда, одеждой и оружием афганцев, листовками против российского вторжения и фотографиями. Экспозиция сделана неожиданно изобретательно для военного музея, где ожидаешь увидеть замполитовский стандарт, видно, что делали ее не столько профессионально, сколько с большим чувством, но при этом заметна некоторая бедность предметного ряда. Немного оружия, противопехотные мины, автоматы, штык-ножи, артиллерийские стволы под потолком, модели танков и БТР, письма, советские инвалютные чеки — оплата за зарубежную командировку, похоронки, награды, трофеи — всего порядка 500 единиц хранения. История войны в Афганистане — это девять лет боевых действий, самая долгая война, которую вел СССР, и в принципе все это могло бы быть как-то более масштабно представлено. Истории афганской войны как таковой, от штурма дворца Амина до выхода 40-й армии, здесь нет, есть образ в целом. Но других музеев истории афганской войны у нас нет, эти 170 м — это все.

Там на входе есть модель памятника погибшим, который был установлен на Поклонной горе скульптором Юрием Григорьевым. Пока не установили, в музее собирали деньги на памятник. Памятник — такая вещь, что возле нее останавливаешься, и тут тоже это останавливает и заставляет недоумевать. Интересно, а почему средства на этот памятник собирали выжившие ветераны? Вообще-то это государство их призвало, бросило туда в Афганистан, их там убили — вроде как тут есть государственные обязательства. Почему это так самодеятельно? И дело даже не в деньгах, этот дух самодеятельности виден и в фигуре солдата на памятнике, и в идеологии этого музея.

Там всего не хватает. Ходишь — и не хватает. Ну вот смотрите. Письмо рядового Купцова домой. Одна страница, наполовину оторванная: "...Спрыгнул на землю. Все, кто находился внутри машины, были ранены, один смертельно. Ну а мне лишь слегка посекло ноги. Сейчас я уже полностью здоров. Все потом удивлялись, как я остался цел. Через два дня снова крупно повезло. Во время проверки дороги мой напарник подорвался на фугасе. Мы все время шли рядом. А тут он ушел метров на восемь вперед. Меня просто бросило в сторону взрывной волной. А моего напарника сразу насмерть. Взрывом ему даже голову оторвало..." Письмо покойного — в конце концов рядового Купцова все же убило. Когда это читаешь, инстинктивно ждешь, что что-то должно это уравновесить. Ну как бы обычно в музеях, да и просто в человеческих делах, принято, что с одной стороны — такое, а с другой — что-то, что как бы это искупает,— подвиг, победа, слава. И ты даже можешь думать, что нет, на самом деле не искупает, спорить с этим искупающим — но оно есть. А здесь ничего нет. Вот просто ходил рядовой Купцов, солдат-срочник, 19 лет отроду, по афганской земле, и то один товарищ рядом взорвется, то другой, а потом и он взорвался. И все. Такая интересная история.

Постепенно, по мере того как рассматриваешь экспонаты и вглядываешься в лица ушедших, тебя начинает захватывать ощущение абсурдности. Это удивительный музей войны, в котором нет иного содержания, кроме абсурда. Там нет рассказа про то, что вот были герои, которые умирали за родину, и мы о них помним и ими гордимся,— умирали они как-то не за родину, а не очень понятно за что — за каких-то темных граждан в халатах и платках, которые читают не пойми что непонятными буквами на неизвестном языке и стреляют в других граждан в халатах и платках. Ну и нам попало. Но там нет и рассказа о том, что это была бессмысленная война, выросшая из маразма Брежнева, и будут они навеки прокляты за свою старческую спесь и глупость. Нет, потому что признать, что война была бессмысленна, кто из воевавших готов? Тогда за что нас убивали? И по какому праву убивали мы? А если был смысл и цель была, то, значит, она не достигнута? Нас победили? Кто, вот эти абдулы с ахмедами в халатиках и голубых штанишках? Нас?

Эмоционально самая сильная часть музея — фотографии погибших. Они там выставлены в ряд, как бы в виде брежневской Доски почета, какие делались в 1970-х годах на предприятиях. Это важная ассоциация, потому что фотографии советских людей 1980-х годов на Досках почета словно подернуты профкомовской дремотой. А здесь, по контрасту, очень другие лица. Не обывательские. Невольно кажется, что тогда на афганскую войну выдернули самых живых, обаятельных ребят.

На самом деле это, конечно, не совсем так, просто они попали на Доску почета молодыми, до того как лица их успели приобрести снулую советскую благонадежность. Их убили раньше. А вот которых не убили, которые вернулись? Война так устроена, что туда идут воевать граждане сильные и наивно правильные, которые стране своей верят и ждут от нее много, но и сами много могут, не теряются. Годам к тридцати пяти душа их успокаивается, они засыпают, попадают на Доску почета и в свободное время смотрят телевизор, любят пиво. Это становой хребет государства, крепкие, надежные мужики. Но у этих, прошедших через войну, так не получается. Их души разбудили, они слишком потрясены тем, что с ними случилось, и не могут заснуть назад. Но им не сказали, зачем это было. И они занимаются самодеятельностью, чтобы как-то понять.

Там кино показывают, и участники боевых действий что-то говорят, и, боже мой, что они говорят! "Мы вошли туда, чтобы искоренить феодальные пережитки. Потому что там было очень много феодальных пережитков, и люди от них страдали. Там школ не было, поликлиник, там очень плохо жили, вместе с нами пришли врачи, учителя, мы делали, чтобы они жили лучше, чтобы все было как у нас. Мы не знали, что у них своя культура, мы входили в мечети с оружием. И ничего не получилось, мы ушли". Директор этого музея Игорь Ерин, сам, естественно, прошедший Афганистан, довольно быстро начал читать мне свои стихи. Там, в музее, много книг стихов афганцев и еще сборники песен. И еще объявление о концерте певца и поэта Сергея Миронова на вечере афганской песни во Дворце молодежи в Перово. Он уже умер, этот Сергей Миронов. Афганцы вообще рано умирают, 40 лет для них критический возраст. Поэзия у них самодеятельная, вся состоит совсем из штампов. Друг, бой, смерть, слеза, мама, березки, ты милая. Но ее очень много, этой поэзии. Поют и поют, поют и поют, сил нет слушать, особенно у метро, когда поют инвалиды. "Я в кармане своей гимнастерки // Твое фото в блокноте храню // И в афганских горах на привалах // Ha него я с надеждой смотрю. // Видно, смерть меня очень боится, // Ведь с заданья вернулся я вновь. // Вот что делает милый твой образ, // Вот что делает наша любовь". Там 12 куплетов, и каждые две последние строчки повторяются по два раза.

Ходишь и думаешь: ну нельзя, что ли, им что-то сказать? Вот англичане тоже воевали там, тоже ничего не добились, тоже вернулись, ну ведь доктор Ватсон, который воевал в Афганистане, не поет Шерлоку Холмсу у камина по вечерам надрывные песни про Афган? Он знает, что воевал за славу Британской империи, и горд собой, и спокоен, и все с ним в порядке, так, рука побаливает.

Ну нельзя нашим сказать, что черт с ним, с социализмом? Нельзя произнести слова во славу Российской империи? "Вы воевали за то, что у нас была великая страна, мировая империя. Империи до всего есть дело, она всюду, поэтому она и великая, поэтому вы отправились туда, на восток. И у нас была самая лучшая страна, в ней было лучше всего жить, дети ходили в школу, всюду были поликлиники, не то что у этих, в халатах. И мы хотели, чтобы всем жилось хорошо, как у нас дома, чтобы как у нас дома было везде в мире. Вы воевали за то, что наша страна великая, и мы в нее верим и считаем, что она — добро. И куда она придет — там добро и будет, а где ее нет — там плохо. А если в это не верить, то вообще не будет никакой страны, никакой России. И поэтому вы герои, на вас она и держится".

Я не любил СССР. Но даже тот, кто не любит свою империю, не может смириться с тем, что она бросает тех, кто ее созидал, и даже именно поэтому и не любит, что бросает. Не могут солдаты империи заниматься самодеятельностью, чтобы понять, за что они погибали. Слушайте, это бред, когда единственный музей афганской войны находится на первом этаже пятиэтажки в Перово в 170 м — у нас на бабочек и мух в зоологических музеях в пять раз больше площади отведено. Там 15 тыс. человек только на поле боя погибло! Ну имейте же совесть!

1-я Владимирская улица, 12/1, (495) 306 4349