Несмотря на политические и финансовые трудности, Великобритания не намерена ревизовать концепцию национальной безопасности. Ведущие оборонные концерны страны претендуют на системное лидерство в общеевропейских проектах. Политические противоречия Лондона с Парижем и Бонном создают предпосылки для усиления военного альянса Британии и США.
Абстрактное устрашение
В годы холодной войны центральное место в концепции национальной обороны Великобритании заняла доктрина самозащиты с применением атомного оружия. Даже если бы армия США по какой бы то ни было причине не использовала свое ядерное оружие против потенциального противника (читай: СССР), британская королевская армия должна была защищать Европу собственными силами. Как и французские Force de frappe (ударные атомные войска), британский флот должен был гарантировать уничтожение важнейших городов и промышленных объектов противника, даже и в том случае, если к тому времени Лондон уже перестал существовать. В 1992 году Великобритания располагала четырьмя атомными подводными лодками типа Polaris, способными нести 64 ракеты (в общей сложности до 192 атомных боеголовок), 175 атомными авиационными и 25 противолодочными бомбами. К 2000 году Лондон намерен расширить свой стратегический ядерный арсенал четырьмя атомными подводными лодками типа Trident (в британской классификации Trafalgar), которые в общей сложности способны нести 64 интерконтинентальные ракеты с восемью независимо управляемыми боеголовками (то есть всего 512 боеголовок). В 1987 году апологет британского милитаризма премьер-министр Маргарет Тэтчер устроила пышное шоу вокруг начала строительства первой такой подводной лодки на верфи VSEL (весной 1992 года лодка была передана флоту).
После распада Варшавского договора субмаринный проект (стоимостью свыше 10 млрд фунтов стерлингов) потерял смысл. Сменившему баронессу Тэтчер премьеру Джону Мейджору все трудней объяснять парламенту, с кем намерены сражаться атомные субмарины и почему налогоплательщики должны ради них отказываться от строительства школ и других социальных программ. Парадоксальную ситуацию, что Британия намерена вооружить флот лучше, чем в годы конфронтации с СССР, министерство обороны оправдывает тем, что существующие системы ядерного оружия устарели. К тому же Лондон якобы не намерен оснащать ВМФ максимально возможным числом боеголовок.
Так как эта аргументация звучит не слишком убедительно, Лондон поспешно разрабатывает концепцию "нового врага". Royal Navy теперь призван обеспечивать безопасность королевства и при потенциальной попытке давления (с применением атомного, биологического или химического оружия) со стороны какой-либо из стран третьего мира. Эволюцию оборонной концепции Лондона влиятельная Financial Times иронично назвала "абстрактным устрашением". Ибо пугать третий мир британским оружием занятие не только крайне обременительное в финансовом, но и сомнительное в военном отношении (для этого, вообще говоря, хватило бы и военного флота США). Что касается политического смысла, то он тут вообще не просматривается. Более того, Индия, Пакистан, Иран и Ирак (как известно, все эти страны были колониями Британской империи и отнюдь не жаждут оказаться таковыми вновь) имеют все основания указывать на европейские проекты подобного "устрашения" как непосредственно угрожающие их безопасности и тем самым оправдывать форсирование собственных атомных программ.
В очередной раз свою, мягко говоря, противоречивую позицию по отношению к третьему миру Лондон продемонстрировал, поддержав недавний скандал, раздутый ЦРУ США вокруг некого загадочного проекта Ливии. ЦРУ усмотрело в нем самый крупный в мире подземный завод для производства химического оружия. Вряд ли кто-нибудь рискнет назвать лидера Джамахирии полковника Каддафи ангелом-миротворцем. И все же стоит напомнить о том, что хотя после десятилетних переговоров 160 государств мира в январе 1993 года подписали конвенцию о запрете применения, производства и складирования химического оружия, она до сих пор не вступила в силу. Потому что для этого она должна быть ратифицирована как минимум 65 государствами. Сделали это пока только 47 стран. Не только Ливия, но США и Великобритания в это число не входят.
Ради обороны Лондон готов отказаться от fair play
По британским прогнозам, в ближайшие десять лет западный рынок ВПК уменьшится на 25%. Трудности, переживаемые британским ВПК после исчезновения "коммунистической угрозы", заставляют Лондон идти на беспрецедентную концентрацию оборонного бизнеса с соответствующим ущемлением прав средних и малых фирм. Два фаворита британского ВПК давно определены. Это компании British Aerospace (BAe) и General Electric Company (GEC). В мае 1995 года министр торговли и промышленности Майкл Хезелтайн разрешил BAe и GEC подать новые заявки на покупку верфей VSEL. В 1994-1995 деловом году прибыли этого единственного производителя атомных подводных лодок страны составили 64,5 млн фунтов при обороте 429 млн фунтов (1993-1994 год: 61 млн и 465,6 млн). Осенью 1994 года BAe и GEC уже подавали покупные предложения на VSEL, но оба они были отвергнуты антимонопольной комиссией. Британское правительство фактически преодолело антимонопольное вето, дав тем самым понять, что консолидация ВПК для Лондона важнее, чем ущемление прав на свободную конкуренцию. Решение Хезелтайна было воспринято как начало кардинальной перестройки британского ВПК. Министерство обороны явно считает, что у него достаточно механизмов для эффективного в затратном отношении распределения заказов вообще без рыночной конкуренции. Резко возросли шансы на объединение ряда военных секторов злейших конкурентов BAe и GEC. Известный своими изоляционистскими взглядами шеф GEC лорд Уэйнсток требует от Лондона сконцентрировать силы на поддержке так называемых national champions местного ВПК для совместной борьбы с иностранными конкурентами. По мнению лорда, выжить в теперешней жесткой борьбе на мировом рынке могут только самые крупные производственные группы. BAe, напротив, выступает за консолидацию оборонной промышленности на европейском уровне.
Сейчас GEC (оборот в 1994 деловом году свыше $9,1 млрд, прибыли $877 млн) фактически превращается в монополиста британского военного судостроения. Некогда мощный британский рынок подводных лодок съежился сейчас до трех конкурентов: помимо VSEL и входящей в состав GEC верфи Yarrow, осталась лишь верфь Vosper Thorneycroft. На прошлой неделе Лондон сообщил о подписании контракта с Yarrow на строительство трех фрегатов для ВМС стоимостью $616 млн. Yarrow уже построил девять из 13 фрегатов этого типа. Тем самым Лондон высказался за дальнейшее усиление военного сектора GEC и ослабление его конкурента. Хотя новое подтверждение монополистического курса Лондона было встречено общественностью критически, он вряд ли будет изменен. Шеф Vosper Мартин Джей уже объявил, что Vosper сворачивает оборонные и форсирует гражданские программы.
Небесспорный образец для подражания
В 1995 году в авиакосмической отрасли Британии (оборот свыше 10,3 млрд фунтов) работали 140 тыс. человек. Абсолютным лидером отрасли был концерн BAe, который действовал без всяких государственных субвенций. Многие британские аналитики рассматривают стратегию BAe по преодолению кризиса как образец для подражания для ВПК всех стран ЕС. Шефы BAe жестко санировали фирму, переориентировали ее на несколько главных направлений и расстались с секторами, которые не вписывались в новую концепцию. Главное внимание правление уделяет повышению так называемого shareholder value: удовлетворению интересов акционеров и постоянному росту дивидендов. Эта агрессивная "американская" манера ведения дел далеко не бесспорна и нередко критикуется европейскими партнерами BAe.
В 1992 году убытки BAe превышали 1,2 млрд фунтов, уже в 1994 году фирма стала прибыльной. Решающую роль в оздоровлении BAe сыграла продажа сателлитного сектора и особенно автомобильной группы Rover. За два года оборот BAe упал почти в два раза, так же сильно сократился и персонал (в 1993 году — 87400, в 1994 — 46500 человек). Помимо сотрудников, "ушедших" с проданными фирмами, 16500 человек были уволены. К 1997 году BAe сократит еще 2500 рабочих мест.
Основные показатели British Aerospace Plc. (BAe)
(в млн фунтов стерлингов)
1993 г. 1994 г. 1995 г.
Оборот 10747 7153 5741
Операционная прибыль/убытки -39 4 315
В том числе:
Оборонный сектор 345 412 487
Гражданская авиация -162 -156 -118
Rover Group 38 — --
Бизнес с недвижимостью -17 6 -5
Экстраординарные позиции -308 39 -96
Убытки/прибыли до налогов -257 208 234
Убытки/прибыли после налогов -232 138 138
Дивиденды (в пенсах на акцию) 8 10 12,5
Источник: Neue Zuercher Zeitung (Швейцария).
По словам возглавившего BAe в 1990 году Ричарда (Дика) Эванса, сейчас фирма входит в число самых эффективных авиапроизводителей мира. В 1995 году BAe завершила структурные реформы. Убытки сектора гражданского авиастроения снизились на 20% и составили 30% от уровня 1992 года. Оружейные обороты BAe достигли 4,6 млрд фунтов, прибыль выросла на 10%, а пакет новых заказов остался на рекордном уровне 1994 года (10 млрд фунтов). Британские ВВС, среди прочего, сделали BAe долгосрочный заказ на производство 142 боевых самолетов Tornado, а также ракет класса "воздух-воздух". На продажи боевых самолетов и оружия приходятся 70% оборота BAe, 82% производства идет на экспорт. Так как курс фунта стерлингов к доллару США в последние годы вырос слабо, BAe не знает экспортных проблем Франции и ФРГ. В 1995 году BAe вел переговоры о поставках в Европу 10 тыс. единиц вооружения.
BAe не только не намерена ограничиваться британским, но даже и европейскими рынками. По мнению Эванса, приверженность стратегии Fortress Europe ("европейской цитадели") свидетельствует о политической и предпринимательской "близорукости". В этой связи Эванс резко критикует позиции французских фирм в рамках европейского консорциума Airbus, для которого BAe производит несущие плоскости и другие компоненты. Эванс заявил, что проект создания нового крупного пассажирского самолета (так называемого Jumbo-Airbus) не может быть реализован до тех пор, пока Airbus не будет реформирован. Если между британскими и германскими партнерами (по словам Эванса) в этом отношении нет принципиальных разногласий, Париж и Мадрид пока уклоняются от конструктивного сотрудничества. По данным лондонской Sunday Times, BAe требует довести свою долю в Airbus до минимум 30% (сейчас 20%). Шефы BAe считают, что французский Aerospatiale и германский Daimler-Benz должны снизить в пользу BAe свои пакеты акций (им принадлежат по 37,9% Airbus).
Параллельно этим агрессивным заявлениям правление BAe высказало надежду, что теперешняя реформа ВПК Франции изменит ситуацию. Три года назад BAe начала переговоры с французской Matra-Hachette (группа Lagardere) о слиянии их ракетных секторов, что может привести к возникновению крупнейшего европейского ракетного концерна с персоналом около 4500 человек и оборотом 1 млрд фунтов. Кроме Airbus, BAe поддерживает тесные связи с французским Dassault и европейским консорциумом Aero International (Regional). Выпады Эванса против Парижа был воспринят аналитиками как предупреждение, что BAe способна использовать против французов свои контакты с американскими конкурентами (прежде всего с McDonnel Douglas), а также шведским SAAB, с которым BAe сотрудничает в разработке боевых самолетов Gripen.
Эванс снова высказался против объединения BAe с GEC и заявил, что участие BAe в европейских авиапроектах отнюдь не означает ее готовности пойти на потерю независимости. Более того, по данным лондонской The Times, BAe добивается создания нового европейского авиаконцерна с участием фирм Франции, ФРГ и Швеции. BAe считает себя лидером этой трансъевропейского консорциума, который будет заниматься дизайном, развитием и производством боевых самолетов для ЕС. По мнению Times, Лондон пока удовлетворен теперешним разделом рынка британского ВПК, поддерживает европейские инициативы BAe и не намерен добиваться слияния BAe и GEC любой ценой.
Деньги важнее принципов
По собственным данным BAe, она стоит сейчас на третьем месте в мировом списке фирм — экспортеров оружия. После распада Варшавского блока BAe быстро переориентировалась на оборонные поставки странам третьего мира. Особенно крупные заказы BAe получила от Саудовской Аравии. Сейчас BAe руководит реализацией саудовских заказов общим объемом $30 млрд. Эта арабская идиллия отнюдь не безоблачна. Лондону она уже принесла громкие политические скандалы. В начале этого года британское МВД приняло решение выдворить из страны правозащитника Мохаммеда аль-Масари, бежавшего в 1994 году от саудовских преследований. С помощью факсовой связи Масари активно распространял информацию о коррумпированности саудовского режима и нарушениях демократических свобод и прав человека в этой стране, а также агитировал против присутствия войск США в регионе. Хотя деятельность "диссидента" соответствовала устоявшимся представлениям о демократической свободе слова, Лондон постоянно пытался заставить его замолчать. Газета The Guardian прямо связала выдворение Масари с нажимом саудовских властей на министерство обороны и правление BAe. По данным газеты, король Фахд лично потребовал от министра иностранных дел Малкольма Рифкинда принять меры против правозащитника. Конфликт с Масари ставит BAe в очень сложное положение. Он не только обвинил кичащийся демократическими свободами Лондон в политическом сговоре с тоталитаристским Риадом, но и заявил, что в борьбе за заказы BAe якобы подкупал саудовских чиновников. В то время как BAe усиленно пытается замять скандал с помощью британских и американских спецслужб, оппозиционные британские политики требуют начать расследование по обвинениям Массари. Шотландский депутат от лейбористской партии Джордж Галловей назвал позицию Лондона "грязным примером заискивания перед местным ВПК и саудовскими диктаторами". Если Лондону не удастся "обуздать" диссидента, Сауды могут отменить контракты с фирмами BAe и Vickers. Для BAe эта перспектива ужасна. Сейчас в Саудах работают 5500 сотрудников BAe, которые обслуживают 72 самолета Tornado и Hawk. Еще 48 самолетов BAe намерена продать сюда до 1998 года. Около 30% доходов BAe и почти вся прибыль обеспечены саудовским бизнесом.
здесь фото N1
Подпись под фото:
N1 Британские фирмы помогали Ираку строить суперпушку
Не меньшими скандалами окружено расследование оборонных поставок Великобритании Ираку. Представленный недавно лордом Ричардом Скоттом 2000-страничный отчет обнажил неприглядные и просто преступные обстоятельства этого лондонского "Иракгейта". После окончания в 1988 году войны между Ираком и Ираном кабинет Маргарет Тэтчер (разумеется, в секрете от общественности) принял решение в одностороннем порядке "ослабить" эмбарго на поставку оружия Ираку. Несмотря на кризисную обстановку в регионе, британские фирмы поставили Ираку ключевые компоненты для строительства сверхмощной пушки. Британские спецслужбы были осведомлены о сделке, а министерство экономики однозначно разрешило фирме Matrix Churchill осуществлять поставки. По каким-то причинам британская таможня не была информирована об этой секретной операции. Когда таможенники обнаружили оружие, они возбудили уголовное дело против трех директоров Matrix Churchill. Все они были арестованы. По мнению сэра Скотта, выдвинутые против них обвинения были незаконны, так как генеральная прокуратура знала, что фирма действовала с одобрения правительства.
Вместо того чтобы объявить о невиновности предпринимателей (один из них к тому же работал на британские спецслужбы), кабинет Мейджора фактически заблокировал доступ к информации о сделке. Тем самым правительство не только сознательно пошло на наказание невиновных, но и дискредитировало себя и прокуратуру. Лейбористская оппозиция обвинила кабинет тори не только в вопиющем нарушении законов, но и в неумении заниматься бизнесом. Ирак якобы даже и не думал оплачивать поставки (общей стоимостью свыше 700 млн фунтов), так что в конечном итоге Лондон "вооружал диктатора на деньги британских налогоплательщиков". Резкая критика Лондона раздается и в европейских странах. Обычно сдержанный гамбургский еженедельник Die Zeit не может сдержать неприязни: "Три года назад, когда премьер Мейджор дал поручение расследовать эту сделку, за любовь к справедливости его именовали honest John (честный Джон). Сейчас этот эпитет переменился на tricky John (Джон-мошенник). Доклад Скотта обнажил лживость, цинизм и высокомерие британского ВПК. Лондонские министры сознательно обманывали парламент и общественность. Им помогали дипломаты и госчиновники разных уровней. Политики не моргнув глазом подписывали документы, которые превращали британское правосудие в фарс".
История "Евродрачуна"
Так можно перевести с английского языка название Eurofighter совместного европейского проекта по созданию истребителя нового поколения компаний BAe, Dasa (ФРГ), Alenia (Италия) и Casa (Испания). Общий объем проекта оценивается в DM100 млрд. Системным лидером программы выступает BAe, которая рассчитывает на заказы минимум на 12 млрд фунтов. Новые самолеты предполагается использовать в течение 30 лет.
Вряд ли по какому другому проекту между членами ЕС было столько споров и ссор, так что свое название он вполне оправдывает. Главная проблема (как всегда) сводится к тому, сколько и кто сколько должен платить. Когда в 1988 году министерства обороны Великобритании и ФРГ подписали первые договоры, стоимость одного самолета определялась в DM83 млн. После этого она неуклонно росла и к началу 1992 года достигла почти DM134 млн (без учета ракет, бортовой пушки и прочего вооружения). В общем и целом военные концерны просили DM200 млн за штуку. Самолеты при этом не только не поступили в серийное производство, но даже и не прошли полных летных испытаний. Новый министр обороны ФРГ Фолькер Рюэ, будучи человеком гражданским, понял, что генералы "блефуют" и заявил, что если фирмы не снизят цены, то ФРГ будет покупать самолеты у США или Швеции. Оппозиционная германская партия СДПГ вообще предлагала отказаться от производства Eurofigther и приобрести 200 российских МиГ-29 по оптовой цене DM4 млрд. Тем более что даже технически устаревшие "МиГи", которые бундесвер получил из арсеналов ГДР, при испытаниях проявили более высокие ТТХ, чем многие модели производства США и ЕС. Летом 1992 года Рюэ заявил, что считает проект "мертвым" и закрывает его. После ультимативных требований ВПК стран ЕС Бонн вынужден был пойти на уступки. Со своей стороны бароны от обороны резко снизили цену. Новая версия Eurofighter (которую теперь назвали Nefa --сокращение от New European Fighter Aircraft) должна была стоить DM111 млн. Узнав о фантастической скидке в два раза, взбешенный Рюэ уволил нескольких своих коллег, которые явно поддерживали с ВПК чересчур тесные отношения. И вновь установил верхний предел: DM90 млн. Уровень DM111 млн он назвал "чистой воды промышленной пропагандой". Начались новые торги. В результате Лондон и Бонн условились о "гарантированной фиксированной цене" DM95 млн (включая НДС). Новый самолет уже не был в состоянии вести одновременный бой с десятью самолетами противника, летал медленней и был лишен сложного электронного оборудования для разрушения радарных установок на земле, самолетах и ракетах противника.
здесь фото N2
Подпись под фото: Самолет Eurofighter
Но на этом склоки отнюдь не закончились. Сначала ФРГ и Великобритания хотели закупить по 250 самолетов. Потом германские ВВС вдруг заявили, что вполне обойдутся и 120 истребителями для замены устаревших моделей Phantom. К тому же они нужны немцам не в 1997 году (как было оговорено), а лишь в будущем веке. Англичане отнеслись к такому вероломству с понятным негодованием. Так как Лондон гарантирует заказ 250 самолетов, BAe потребовала себе контрольный пакет консорциума и снижения доли Dasa (сейчас 30%). Сейчас Бонн срочно ищет обоснования для дополнительных покупок самолетов после завершения в 2012 году первой серии поставок (140 самолетов).
Вопрос престижа, не более того
Несмотря на достигнутый в конце прошлого года компромисс между BAe и Dasa, ситуация вокруг Eurofighter остается сложной. Расположенный в Бонне Международный центр конверсионных программ (МЦКП), который финансируется ООН и германской землей Северный Рейн-Вестфалия, недавно представил результаты исследования целесообразности этого проекта. По мнению МЦКП, упорное нежелание Лондона и Бонна отказаться от создания новых самолетов ограниченного радиуса действия свидетельствует о консерватизме мышления министерств обороны обеих стран, которые не реагируют на военно-политические изменения в Европе. МКЦП убежден, что потребности стран ЕС в таких самолетах со времени разработки проекта в середине восьмидесятых годов резко снизились и даже без учета расположенных в Европе самолетов армии США вполне удовлетворяются французскими истребителями Rafale и шведскими JAS Gripen. Дополнительное строительство британско-германских истребителей особенно неоправданно на фоне сокращения числа аналогичных самолетов в странах бывшего Варшавского блока. Для получения оговоренных 140 истребителей ФРГ до 2012 года должна понести затраты в сумме свыше DM30 млрд. Если ФРГ решит приобрести 40 самолетов дополнительно (как об этом недавно сообщил Бонн), то германские затраты возрастут еще на DM6 млрд. МЦКП сомневается не только в стратегической, но и экономической осмысленности проекта. Даже в случае его полной реализации в ФРГ будут задействованы лишь 12500 рабочих мест, к тому же большинство из них возникнет в регионах, которые наименее затронуты безработицей. Если бы Бонн направил эти DM36 млрд на другие программы, то тяжелые социальные проблемы ФРГ были бы значительно ослаблены. Весьма сомнительна и технологическая целесообразность Eurofighter. Структура распределения заказов не только не содействует модернизации фирм Великобритании, ФРГ, Италии и Испании, но наоборот, приведет к "закоснению" их менеджерских и производственных структур. Если Бонн по каким бы то ни было причинам не в состоянии отказаться от проекта, то, по мнению МЦКП, было бы намного целесообразней полностью свернуть производственные программы в ФРГ и закупать готовые британские истребители, раз уж Лондон уверяет, что Британия готова производить самолеты самостоятельно. МЦКП считает, что ФРГ следовало бы предоставить англичанам полную свободу в удовлетворении их военных амбиций, оговорив себе соответствующие компенсации в гражданских программах ЕС (типа Airbus и планируемого строительства крупного транспортного самолета).
Сложно судить, насколько оправданна эта резкая критика. Видимо, нужно учитывать и то, что значительную поддержку МЦКП оказывает оппозиционное боннскому кабинету правительство Северного Рейна-Вестфалии. Во всяком случае, критика обнажает сложившееся соотношение сил между Лондоном и Бонном. Великобритания явно оказывает давление на ФРГ с целью обеспечения своего лидерства в этом стратегически важном проекте. Складывается впечатление, что для Бонна важны не самолеты как таковые, а политическое умиротворение баварской партии ХСС (заинтересованной в участии Dasa в проекте) и "ястребов" Лондона, которые иначе вполне способны торпедировать реализацию маастрихтских соглашений, в чем Бонн видит свою главную политическую задачу.
Лондонская оборона как главная задача Европы
Эти политические "игры в оборону" давно стали яркой особенностью внешнего курса Лондона. После сокрушительного для суверенных военных амбиций Великобритании и Франции Суэцкого кризиса, Лондон и Париж делают все, чтобы замаскировать свою второстепенную по сравнению с США роль в НАТО. Свойственный обеим странам великодержавный шовинизм принуждает их тратить большие бюджетные средства на закупку ненужного и нередко устаревшего вооружения, вместо того чтобы направить их на решение острых социальных проблем.
Как известно, армия Великобритании (как США и Канады), является чисто профессиональной. До недавнего времени это резко отличало ее от других стран Европы, где профессиональные армии были только у Бельгии и Люксембурга. В начале этого года о переходе на профессиональные принципы формирования армии объявили Нидерланды, а несколько дней назад — Франция. Новый курс Парижа вызвал раздражение у его основного партнера ФРГ. Бонн категорически против отмены воинского призыва. Франция, отменяя набор призывников и сокращая ряд военных программ, одновременно намерена в ближайшие шесть лет увеличить с теперешних 10 тыс. до 50-60 тыс. человек экспедиционный корпус, который в принципе может выполнять краткосрочные задания не только в Европе, но и на других континентах. Бонн дал понять, что видит в этом курсе Парижа стремление превратить армию ФРГ в "центральный фактор европейской обороны", в то время как французы сконцентрируются на решении актуальных политических задач. Такая переориентация позволит Франции форсировать высокотехнологичные программы ядерного устрашения, превентивных антикризисных мер, а также космические проекты, в то время как ФРГ "делегируется" незавидная роль производителя обычных видов вооружения.
Вообще говоря, подобная стратегия Парижа весьма выгодна Лондону, который рассматривает новые рамочные условия оптимальными для форсирования военной кооперации с Парижем. (Вообще говоря, первым нарушил прежнее голлистское табу Франсуа Миттеран, который дал понять, что Париж не будет возражать против совместных франко-британских ядерных сил в рамках единой оборонной доктрины ЕС.) Главным препятствием для Лондона остается его хронический страх перед континентальной Европой, которая якобы только и думает об ущемлении суверенности островного королевства. Принципиальное соглашение Франции и ФРГ о создании единого оборонного агентства, а также объявленные министерствами обороны обеих стран планы "уже в текущем году добиться создания новой европейской идентичности НАТО" также не могут не беспокоить Лондон, который возражает против любой подчиненной Брюсселю европейской "оборонной идентичности" вне рамок НАТО.
По ироничному замечанию подчеркнуто нейтральной швейцарской газеты Neue Zuercher Zeitung, на недавнем съезде консервативной партии британский министр обороны Майкла Портильо "переборщил с полемической антибрюссельской риторикой, из-за чего она приобрела несколько истерические ноты. Впрочем, хотя премьер Мейджор нашел намного более дипломатичные выражения, он дал понять, что НАТО и военное присутствие США по-прежнему должны оставаться фундаментом европейской безопасности".
В принципе Лондон готов участвовать в любых европейских проектах — лишь бы лидерство в них принадлежало британцам. Так как аналогичной точки зрения придерживается и Париж, конфликты между ними представляются неизбежными. Так что, скорее всего, Лондон прибегнет к своему вечному джокеру — помощи американского Big Brother. Ъ уже сообщал об интенсивных переговорах о покупке крупными концернами США некоторых британских оборонных фирм. Недавнее сообщение Financial Times подтверждает общую тенденцию. Пентагон пошел навстречу требованиям Лондона и распорядился разработать "улицу с двусторонним движением" между ВПК обеих стран, с тем чтобы фирмы США не только продавали свое оружие Британии, но и покупали его там. Газета отмечает, что Лондон уже испортил отношения со странами ЕС, отдав американцам заказы на вертолеты Apache (2,5 млрд фунтов) и транспортные самолеты Hercules (1 млрд фунтов). Явно в знак благодарности Пентагон распорядился подготовить несколько крупных заказов на британскую продукцию. Среди прочего, американцы хотят заказать у GEC-Marconi военно-морскую технику на $1 млрд, а у BAe Royal Ordnance (или VSEL) артиллерийскую технику на $2 млрд. Хотя в 1994 году США экспортировали в ЕС оружия на $5,4 млрд, а импортировали оттуда лишь на $0,9 млрд, о возможности аналогичных заказов оборонным фирмам других стран ЕС Пентагон почему-то не сообщил.
Не исключено, что традиционная тяга Лондона к special relations с Вашингтоном постепенно приведет к переподчинению Пентагону тех немногих оборонных британских концернов, которые (пока еще) остаются независимыми. Поразительное стремление британских финансовых кругов продать иностранцам как можно больше местных фирм укрепляет эту тенденцию.
Лондон по сути уже стал финансовой столицей Европы. Вряд ли ему удастся стать и ее оборонной метрополией.
РОДИОН Ъ-ВОДИН