Ангелы — самые популярные герои современной литературы, они же — персонажи фильмов, в университетах вводятся курсы ангелических наук. Ангелизм — это пост-атеистическая стадия мировоззрения, считает культуролог МИХАИЛ Ъ-ЭПШТЕЙН.
По некоторым подсчетам, почти половина всех новых американских бестселлеров — книги об ангелах. Половина не половина, но только в последние месяцы среди наиболее раскупаемых книг отметились "Общение с ангелами" Джейн Ховвард, "Сотворчество с ангелами" и "Стражи надежды" Терри Тейлора, "Спроси своего ангела" Алмы Дэниэл, "Ангелы внутри нас" Джона Прайса. Во многих книжных магазинах наряду с разделами "Путешествия" и "Сделай сам" появились секции ангелической литературы. В университетах, традиционных рассадниках позитивизма и либерализма, вводятся курсы ангелических наук, в компьютерных сетях множатся новости об ангелах, посещающих нашу планету. Не о пришельцах с других планет, а о вестниках иных, незримых миров.
Среди 102 ключевых тем западной цивилизации, перечисленных в многотомном издании "Великие книги западного мира", ангелы занимают первое место в алфавитном списке — и, пожалуй, последнее по числу упоминаний, почти исчезающих к XIX и XX векам. Ангелы покинули наш мир в эпоху Возрождения, оставшись риторической фигурой у поэтов и ведомственным паролем у мистиков. И вот — ангелы возвращаются.
В последние годы в Америке и Европе появилось несколько вполне серьезных фильмов и книг, главными героями которых выступают ангелы. По статистическим данным, примерно восемь миллионов американцев встречались с ангелами, которые предупреждали их об опасностях, исцеляли от смертельных болезней — либо, наоборот, звали с собой, помогали умереть с ясной душой и упованием. Приведу лишь две истории, обошедшие Америку. Девочка Тара с детства увлеклась ангелами, воображала их, видела наяву, рисовала в тетрадях, поэтому родители не были удивлены, когда, после особенно участившихся встреч и предчувствий, она погибла в автомобильной катастрофе. Родители верят, что Тара сама стала ангелом; в память о ней они открыли лавку "Ангелы Тары", в которой с успехом торгуют альбомами, книгами, дисками, посвященными ангелам. Другая история случилась с Энди Лэки, который в молодости пристрастился к наркотикам, чуть не умер, но был спасен ангелом, открывшим ему тайны изобразительного искусства и попросившим, чтобы отныне Энди посвятил свою жизнь рисованию ангелов и к 2000 году завершил свое двухтысячное произведение. С тех пор Энди неутомимо работает и сделался знаменитым художником, его картины хранятся даже в Ватиканском музее; особым успехом пользуются выпуклые изображения ангелов, которые могут воспринимать слепые.
Этих новых ангелов нельзя однозначно отнести к категории светлых или темных, они не уверены в собственной миссии, они вступают в мучительные, им самим непонятные отношения с людьми. Почему же произведения, посвященные ангелам, их отчужденному и вместе с тем соучастному отношению к земной жизни, вызывают массовый интерес и воспринимаются как точная догадка о духовном состоянии современности?
В Средние века в центре вселенной стоял Бог, в Новое время — человек. Теперь выясняется, что и теоцентризм, и антропоцентризм имеют свои отрицательные стороны — церковный догматизм и государственный тоталитаризм. Вот почему нужно найти какое-то среднее, промежуточное звено в духовной иерархии — инстанцию не слишком потустороннюю, чтобы не лишать вкуса земную жизнь, но и не слишком мирскую, чтобы не потерять высшие ориентиры. В этой иерархии срединное место занимают ангелы — они-то и оказываются в центре современного полурелигиозного сознания. Возвращение ангелов, как ни странно, подготовлено всем ходом истории. Земной мир, от которого ангельский дух, казалось бы, отлетел безвозвратно, становится все более крылатым и ангеличным в результате вполне естественных технических процессов. Именно предельная технологизация и деперсонализация культурной среды раскрывает в ней присутствие "иных духов", именуемых ангелами.
Ангелизация — это новейшая фаза истории или, скорее, пост-истории, приходящая после индустриализации, автоматизации и прочих революционных технологических свершений эпохи модернизма. На исходе XX века обнаруживается уже не просто "бездушный" итог технологического отчуждения, но загадочная, сверхчеловеческая форма его одухотворенности. То, что модернистским критикам западной цивилизации — марксистам, экзистенциалистам, гуманистам-психоаналитикам — представлялось отчуждением и обездушиванием человеческого, на самом деле придавало ему ангельскую форму, которая и открывается постмодернистскому сознанию: прозрачная плоть, всепроникающий голос, высокие крылья. На место модернистской критики бездушной цивилизации и ностальгии по ее архаическим, стихийно-природным, или классическим, разумно-человеческим формам приходит постмодернистское любование новыми, отчужденно-духовными, ангелическими формами этой цивилизации.
Ангелы покинули европейскую цивилизацию вместе с упадком веры в потусторонний мир — но теперь потустороннее и сверхъестественное снова приближается к нам, уже во плоти этого мира, именно как итог его самоотчуждения. Изображения, отчужденные от своих подлинников, звуки, отчужденные от говорящих, серебристые лайнеры, взмывающие за облака, — таковы ангелические приметы современной цивилизации, которая становится все более призрачной, знаковой. Таяние материи, исчезновение субстанции — это обнаружила физика еще в начале нашего века, и все усилия науки и техники привели к обживанию сферы незримого. Средневековый человек, оказавшись в нашем мире, воспринял бы его как обитель ангелов, где сверхчеловеческие способности облечены в формы самодействующих и самодвижущихся приборов. Весь мир пронизан невидимыми путями сообщения, и радио или телефон, мгновенно передающие звучание голоса из одного края планеты в другой, конечно же, напоминают об ангельских голосах, раздающихся неведомо откуда, из колебаний самого воздуха.
Но есть и огромная разница между древней верой в ангелов как слуг Божьих — и современным ангелизмом, в котором, как правило, даже нет упоминания о Всевышнем. Нынешние ангелы — вестники без Вести, суверенные духовные существа, над которыми нет никакого единоначалия, никакой всемогущей и всеведущей воли. Интерес к ангелам — симптом современного состояния культуры, которая очень хочет и никак не решается стать религиозной. Анатомия ангелического — духовная эклектика постмодернизма, ускользнувшего от строгих постулатов единобожия и успевшего пройти через мучительные искушения атеизма и вялое безразличие агностицизма.
Что остается — так это общение с ангелами, чистыми духами, являющими такое же разнообразие запредельных разумов и воль, как разнообразны земные культуры в представлении постмодернистской теории "многокультурия". Ангелизм — это и есть небесный извод плюрализма, религия постмодерна, когда утверждается множественность равноправных и самоценных духовных существ взамен одной истины, одного господствующего Сверхсущества. Традиционная религиозность Запада подчиняла все разнообразие земных явлений единой воле Созидателя; в агностицизме это разнообразие переживается само по себе, вне связи или даже вопреки всевышней "авторитарной" воле; наконец, следующая после агностицизма эпоха заново открывает глубину запредельного, но уже переносит в нее постмодернистский вкус к различию. Сверхчувственный мир постигается как обитель множественных индивидуумов, за которыми уже не очерчивается фигура демиурга. Ангелизм — это новое приключение западного духа, ищущего множественности не только в политике и культуре, но и как откровения о природе сверхчувственных миров. Ангелы, освобожденные от своего "средневекового" служения у монаршего престола, являют множественность в самом основании духовной вселенной, которая не может быть сведена к одному метафизическому принципу или выведена из одной сверхъестественной воли.
В то же время нельзя смешивать ангелизм с неоязычеством, культом природных стихий. Язычество знает, где живут боги, тогда как ангелизм находится в неведении о богах. Разница между ангелами и богами, несмотря на общность множественного числа, в том, что ангелы прозрачны и сиротливы, тогда как боги яростно и ликующе властвуют над землей. Многобожие освящает первозданные силы природы и может действовать заодно с экологическими и неофашистскими движениями, но вряд ли оно затрагивает нерв современного религиозного мироощущения, рожденного смертью Бога, а вовсе не его перевоплощением в Пана или наяду. Боги язычества могут удовлетворить только отчаявшихся маргиналов и аутсайдеров, выпадающих из своего времени и мечтающих об "архаическом перевороте", о революционном возврате Традиции. Поклоняться богам огня и земли — затея книжная; неоязычество движется вспять, к картинкам из школьного учебника, к давно отрефлексированному первобытному политеизму вместо того, чтобы двигаться дальше, за пределы монотеизма и атеизма.
Ангелизм — это следующая, пост-атеистическая стадия мировоззрения. Ангелы не боги, они всего лишь посланники, забывшие о том, кто их послал, или скрывающие это от себя и от людей. И это посланничество без Пославшего придает им слегка растерянный и отчужденный вид. В ангелах современный человек узнает себя, потому что сам давно уже оторвался от почвы и куда-то летит, не имея ориентиров ни сзади, где исчезает в промышленной дымке истощенная земля, ни впереди, где тают очертания единосущного Творца. Ангелы потому и оказались в фокусе современной религиозной потребности, что они в отличие от первобытных богов лишены плоти и только блуждают на границах с землей, изредка на собственный страх и риск пересекая эти границы; и в отличие от Бога иудаизма, христианства, ислама лишены единой сущности и промыслительной воли. Ангелизм развенчивает метафизику Божьего присутствия, очищает веру от непременных атрибутов знания, религиозной уверенности, онтологической достоверности. Происхождение ангелов неясно и никогда не может быть прояснено, тогда как Бог происходит сам от Себя. Ангелы — только представители Чего-то Другого, что само никогда не являет себя. Ангелы — это всегда только следы, ведущие в потусторонний мир, но вовсе не свидетельствующие о его реальности. Ангелизм — это следствие религиозной деконструкции потустороннего мира, от которого остаются только знаки без означаемых, только посланники, за которыми нет Пославшего их. Ангелизм — это глубинная безосновность мира, в котором даже потусторонние силы, призванные его объяснить и обосновать, лишены "происхождения", "божественной природы" и оказываются вторичными, "передающими". Эта бесконечная передаваемость, непрерывное посланничество, в котором нет Пославшего, и образует безысходный круг и томление постмодернистского вестничества.
Слухи передаются, но нельзя обнаружить их источник: они с самого начала выступают в форме слухов, чего-то уже слышанного. Ангелы — это слухи о потусторонних мирах, но кто пустил эти слухи, чему они соответствуют, кто за ними стоит — нам не дано знать. Ангелизм — это построение веры в сослагательной модальности, после того как она лишилась изъявительной и повелительной модальностей, утверждений сущего и должного. Это гипотетическое состояние религиозного ума, который ищет тесного промежутка между тезисом и антитезисом, между верой и неверием, находя, что и синтез между ними невозможен, — только тонкая линия различия. Вот в этом различии между верой и неверием — там, где снята противоположность между ними, — и являются ангелы, как множественный выбор веры, утративший вкус догмата и непогрешимости. В эпоху постмодерна уже невозможны ни чистый политеизм, ни чистый монотеизм, ни чистый агностицизм. Что еще возможно, так это само состояние возможности, ангелы без Бога, вестники без Вести, слухи вместо Откровения — смутные метафизические слухи, передающиеся оттуда сюда.