Корреспонденту Ъ, побывавшему на симпозиуме, посвященном проблеме совершенствования российского антимонопольного законодательства, в отеле "Балчуг-Кемпински", пришлось выслушать множество претензий, высказанных немецкими бизнесменами (организатором симпозиума выступил Союз немецкой экономики в России) в адрес российских властей, впрочем, как и аргументированных ответов этих властей — в лице представителей Госкомитета по антимонопольной политике. Кратко суммируя мнения представителей немецкого бизнеса по этой проблеме, можно сказать следующее: пока в России не будут созданы нормальные условия для рыночной конкуренции, ни о какой борьбе с монополизмом не может быть и речи.
Напряженность, возникшую в начале заседания, ни организаторам, ни администрации "Балчуг-Кемпински", несмотря на все предпринятые усилия (изящно сервированные столики, кофе, минеральная вода, цветы), никак не удавалось разрядить в течение нескольких часов. Абсолютная же тишина наступила после фразы главы Госкомитета по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур в России Леонида Бочина, заставившей немцев застыть в мягких креслах: "Мы про каждого из вас многое что знаем".
Представители немецких фирм не блеснули, в отличие от Бочина, эрудицией в вопросе "подноготной" российского бизнеса. Зато они продемонстрировали неплохое знание приемов антимонопольной борьбы. В частности, член правления Союза немецкой экономики в России (СНЭ) д-р Г. Ленга заявил, что Германия тоже озабочена борьбой с монополизмом на рынке. Особенно остро эта проблема стоит в отношении земель бывшего ГДР, где осталось немало "социалистического наследия" — государственных монополий. Ситуация с частными монополистами не менее острая: по словам Ленга, уже зарегистрировано 20 финансовых и финансово-промышленных групп, и еще 120 подали заявки на регистрацию. Сложнее всего, по мнению Ленга, бороться с так называемым добровольным объединением предприятий (как, например, в случае с объединением France Telecom и Deutsche Telekom), с тайным разделом между двумя-тремя крупнейшими корпорациями сфер влияния. А самый крепкий орешек в борьбе с монополизмом — государство. В частности, вмешательство государства (а в Германии одно из самых суровых антимонопольных законодательств в Европе) и ЕС уберегло французский и немецкий телекоммуникационные рынки от тотальной монополизации в лице СП "Atlas", образовавшегося в результате слияния France и Deutsche Telekom: был наложен запрет на включение в СП компаний Transpac и Datex-P.
Впрочем, удивляться опыту западных борцов с монополизмом не приходится, там и с самой проблемой столкнулись значительно раньше — еще в 1890 году в США был принят первый антимонопольный закон, так называемый акт Шермана. В ФРГ, по словам главы комитета предпринимательской практики и представителя фирмы Knauf Х. Хамма, по понятным причинам, с монополизмом стали бороться лишь после второй мировой войны. Несмотря на разницу в опыте, антимонопольная борьба в развитых странах имеет, по мнению Хамма, много общего — она ориентирована непосредственно на ликвидацию уже имеющихся или на предотвращение образований новых монополий. Это "классическая" антимонопольная борьба, поскольку ведется она в условиях рыночной конкуренции. А конкуренция, как любил говаривать Адам Смит, — "невидимые руки рынка". В России же, по мнению немецких предпринимателей, рынок пока безрукий.
Президент Федерального антимонопольного ведомства Германии Д. Вольф убежден, что для появления на российском рынке конкуренции ГКАП следует заняться демонополизацией госпредприятий и, безусловно, их приватизацией. Причем делать это надо последовательно: сначала разукрупнить некоторые из госмонополий, а уж затем приватизировать их по частям. В таком случае, по мнению Вольфа, появляется реальный шанс получить конкурентоспособных частников. (В правоте такого подхода немцев убедил собственный опыт по демонополизации экономики экс-ГДР.) И уж только после этого ГКАП может приступить к исполнению своих "классических" обязанностей — не дать образоваться монополии, способной задушить конкуренцию на рынке.
По словам г-на Хамма, "российский рынок для немецких предпринимателей — самый крупный вызов XX столетия". И хотя на этот вызов откликнулись сотни его соотечественников (в Москве сегодня насчитывается более 800 представительств немецких фирм), удержаться на нем удалось не всем. Одна из главных причин тому — препятствия со стороны государства. Ранее этот относилось в основном к налоговым и таможенным службам, теперь список пополнился за счет ГКАП. Между тем, по словам Вольфа, комитет "должен быть адвокатом не только российских предпринимателей, но и зарубежных инвесторов". Не стоит забывать и о так называемой монополии новатора: в момент создания нового сегмента рынка, безусловно, имеется монополист-изобретатель, но образовавшийся вакуум довольно быстро притягивает и конкурентов. В России же "белых пятен" на рынке хватает.
Парировал высказывания немецких бизнесменов Бочин довольно бойко. Он не отрицал важности борьбы с госмонополизмом, но главную задачу ГКАП определил как необходимость сделать российское антимонопольное законодательство транспарентным. На этом поприще, по словам Бочина, уже удалось добиться немалых успехов: создан "реестр монополистов" (2500 предприятий), создана трехуровневая система защиты потребителей, упрощена процедура взимания штрафов и увеличен их размер — до $500 тыс. Впрочем, по словам Бочина, стоимость проводимых ГКАП расследований все равно в десятки раз больше того, что удается собрать с нарушителей закона. Вообще же ГКАП, как не очень любимое детище российского правительства, испытывает серьезную финансовую нужду. По словам Бочина, на 100 специалистов ГКАП приходится всего семь компьютеров. Похоже, в среде российских чиновников уже стало хорошим тоном "плакаться" иностранным бизнесменам о свое бедной материально-технической базе. И уже усвоившие эту российскую традицию немцы, безусловно, пообещали ГКАП помочь.
СВЕТЛАНА Ъ-СУХОВА