Чем ближе заветная дата 15 февраля, когда президент РФ должен объявить о своем решении относительно баллотировки на второй срок, тем активнее деятельность телеграфных агентств, ежедневно передающих с пометкой "Срочно" сообщения о том, что 15 февраля президент-таки откроет свои планы. Смысл пометки, предполагающей экстраординарность сообщения, не вполне понятен, ибо возможность выдвижения Ельцина на второй срок давно и живо обсуждается общественностью и является довольно-таки позавчерашней новостью: анализируя эту перспективу, многие успели вдрызг разругаться, а некоторые — даже и вновь помириться. Если же президент в назначенный день вдруг объявит, что отказывается от баллотировки, такое сообщение будет достаточно важным и сенсационным, чтобы обратить на него внимание даже и без предварительных анонсов. Выражение "секрет полишинеля" происходит от сюжета кукольной комедии, герой которой с некоторым однообразием сообщает, что думает, не жениться ли ему. Превентивное пережевывание славной даты 15 февраля может обогатить русский язык новой идиомой — "секрет Ельцина".
Единственное рациональное объяснение столь однообразной настойчивости может заключаться в специфике заранее определенного дня. 15 февраля празднуется Сретенье, и президентская пресс-служба, ежедневно рассылая сенсационные сообщения с пометкой "Срочно", загодя приуготовляет избирателя, чтобы тот, получив долгожданное известие, с чувством воспел: "Ныне отпущаеши раба твоего, владыко".
Покуда полным ходом идет подготовка к президентскому сретенью, где роль Иерусалимского Храма будет исполнять Екатеринбургский дворец молодежи, другой претендент на трон, лидер КПРФ Зюганов, наметил на 15 февраля конкурирующий праздник коммунистического сретенья и, очевидно, предполагает, что песнопение про спасение всех людей и славу Израиля, "иже еси уготовал", будет относиться не к Ельцину, а к нему. Дабы упрочить спасение людей и славу Израиля, Зюганов предложил ряд полезных начинаний — "законодательно принять единую доктрину развития России на ближайшие 25 лет, которую должны совместно выработать Совет федерации и Госдума", а также "закон об интеллектуальном совете, через который проходили бы все идеи, имеющие важное значение для России".
Доктрина развития страны есть попытка систематизировать проблемы, стоящие перед страной, и указать приоритетные пути их решения, т. е. документ по природе своей рекомендательный. Законодательный же документ есть некоторый акт государственного принуждения, устанавливающий обязательные нормы и санкции за их неисполнение. Предлагая принять доктрину законодательно, Зюганов либо не знает, в чем специфика законодательного акта, либо имеет в виду утверждение коммунистическим парламентом общеобязательного Единственно Верного Учения. Срок действия Учения — двадцать пять лет, — будучи сложенным с сегодняшним возрастом Зюганова, вместе как раз дает среднюю продолжительность жизненного пути среднестатистического генсека ЦК КПСС. Менее понятна идея об "интеллектуальном совете". Идеи вообще вещь достаточно тонкая, да и, как показывает вся человеческая история, определить будущую важность идеи редко удается с должной степенью адекватности, разве что КПРФ откроет новую эру в истории человечества. Возможно, Зюганов имел в виду, что отныне Россия станет чутка к интеллектуальным веяниям, но неясно, почему эту чуткость надо оформлять законодательно — "дух дышит, где хочет" и не обязательно в интеллектуальном совете. Разве что лидер КПРФ вдохновлялся романом "1984", где понятие "мыслепреступления" с необходимостью требовало интеллектуального совета, называемого в романе Министерством Любви.
Опыт Северной Кореи — страны, в максимальной степени приблизившейся к нарисованному Орвеллом идеалу, уже с успехом изучается в России: на этой неделе в Москве завершилась международная конференция "Идеи чучхе и проблемы самостоятельности, мира и дружбы". В адрес форума, участники которого изучали идеологию чучхе, разработанную глубокоуважаемым во сне и наяву вождем-отцом Ким Ир Сеном и любимым руководителем Ким Чен Иром, поступила приветственная телеграмма от председателя Думы Геннадия Селезнева. Возможно, глубоко изучивший идеи чучхе Селезнев и подсказал любимому руководителю Зюганову передовую чучхейскую идею интеллектуального совета.
Впрочем, последовательно проводя отмеченное им жанровое различие между выступлением на митинге и политическим докладом на международном форуме (т. е. "понимаешь, ты прав, но, однако, не подходит это дело к моменту"), Зюганов, посетивший собрание "мировой закулисы" в Давосе, воздержался от того, чтобы знакомить представителей закулисы с передовыми чучхейскими идеями, и усиленно подчеркивал свою склонность к социал-предательству. Решив, что Зюганов относится к разряду, определяемому его духовным учителем В. И. Лениным как "Носке, Шейдеман и прочая буржуазная сволочь", закулиса осталась премного довольна.
Куда менее доволен оказался другой участник форума, мэр Москвы Юрий Лужков. Выслушав полемические высказывания горячо срамивших друг друга Зюганова, Явлинского, Чубайса и Шохина, мэр подивился совершенному отсутствию у них так свойственного правительству г. Москвы духа единой команды и указал: "Внутренние разногласия между отдельными лидерами, движениями и партиями нужно разбирать сначала у себя в стране, а выносить сор из избы на Руси не принято". Между тем засоренность Давоса приняла вовсе неприемлемый характер — дошло до того, что доклад мэра об инвестициях в Москву не породил "конструктивной дискуссии", что и вынудило глубоко разочарованного мэра быстро покинуть Давос.
Несколько удивляет претензия проф. Лужкова к полемистам касательно последовательности политических разборок: сперва-де необходимо производить их у себя в стране. Упрек был бы справедлив, если бы бойцовские пары Зюганов--Чубайс и Шохин--Явлинский были бы известны всей России своей теплой взаимной дружбой, а по приезде в Давос вдруг незнамо отчего безобразно полаялись. Вероятно, мэр хотел противопоставить такой негодной дискуссионной манере свою собственную: у себя в стране глава правительства г. Москвы горячо полемизирует с Чубайсом, но в Давосе, подавляя естественный соблазн обличить перед знатными иностранцами ненавистных умников из ГКИ, он достойно и почтенно испрашивает у аудитории денег. Увидев же, что мнимо элитарная давосская публика денег не дает, предпочитая развлекаться зрелищем перебранок, проф. Лужков произнес суровый приговор: "Сюда я больше не ездок!" В отличие от Давоса, именно Москва оказалась тем местом, где оскорбленному есть чувству уголок — Московская федерация профсоюзов выдвинула беглеца на пост московского мэра, беглец с благодарностью эту честь принял, чем и смягчил измучивший его душу мильон терзаний.
К несчастью, сказанный мильон теперь может быть уготован очам москвичей, ибо знаменитый ваятель Вячеслав Клыков затевает очередную тяжбу с властями на предмет установки очередного изваяния. Последний раз он тягался по поводу конной статуи маршала Жукова. На этот раз предметом тяжбы является колокольная статуя Николая II, представляющая собой колокол высотой четыре метра, на котором стоит пятиметровая фигура коронуемого Николая Александровича. По сообщению Клыкова, два года назад ему уже устно обещали установить монумент близ Пашкова дома, а теперь медлят с украшением центральной площади. Видя, что и на сей раз изделие плодовитого скульптора оказывается жертвой недоброжелателей, начальник штаба Союза казачьих войск России генерал-майор Валерий Камшилов сообщил, что "российские казаки готовы без разрешения властей установить в Москве памятник императору Николаю Второму, если в скором времени по этому вопросу не будет официального решения". В доказательство своей решимости культуртрегер сообщил, что станичники "уже имеют опыт такого рода деятельности, так как им приходилось семь раз ставить кресты на месте свергнутого памятника Ф. Дзержинскому".
Решимость казаков не лишена известной самонадеянности, ибо воздвижение деревянного креста на уже имеющийся лубянский постамент технически является более легкой задачей, чем установка десятиметрового изделия на неподготовленный зеленый газон. Впрочем, пока что наличествует лишь "макет памятника царю-мученику, изготовленный из глины в натуральную величину", и поскольку казаки чрезвычайно торопятся, москвичи и гости столицы вскоре будут любоваться установленным на Боровицкой площади глиняным колоссом.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ