Правительство утвердило очередное положение об отраслевом министерстве. Такой документ в обычное время интересен только сотрудникам этого министерства и никому более. Но в случае с ведомством Юрия Шафраника все обстоит иначе. Впервые государство официально признало свою подчиненную роль, отдав инициативу по развитию национального топливно-энергетического комплекса компаниям, действующим на рынке.
Появление обновленного положения о Минтопэнерго (предыдущий вариант вышел весной 1993 года) вызвало довольно необычную реакцию в этом ведомстве. "Я не знаю, как так получилось, что обязанностей у нас осталось почти ровно столько, сколько было и раньше, а из прав не сохранилось почти ничего", — не скрывает своего разочарования один из высокопоставленных сотрудников Минтопа. Впрочем, сетования на бесправие можно было бы отнести к обычным речам чиновника: в России милиционерам для наведения порядка на улицах всегда не хватает права выносить приговор на месте, а гражданским министерствам для предотвращения промышленного спада остро недостает Госплана и права приказывать директорам заводов.
Но в чем-то специалист из Минтопэнерго прав — прошедшие в три последние года, когда действовало старое положение, изменения в национальном топливно-энергетическом комплексе привели к изменению роли Минтопэнерго. Министерство превратилось из монопольного производителя всех видов энергетических ресурсов в орган, координирующий работу нефтяных, электрических и угольных компаний (о сколь-либо серьезном влиянии Минтопэнерго на деятельность "Газпрома" говорить не приходится). И тем не менее правительство главной задачей этого ведомства видит обеспечение потребностей народного хозяйства и населения в различных видах топлива и энергии на внутреннем и внешнем рынках.
Понятно, что это не более чем декларация. Действительно обеспечивать потребности смогут нефтяные компании, сегодняшние взаимоотношения которых с Минтопэнерго далеки от тех, что были между Министерством нефтяной промышленности и нефтедобывающими объединениями еще несколько лет назад. Нынешнее министерство окончательно и бесповоротно лишено каких бы то ни было рычагов воздействия на формально подведомственные ему компании — и положение о Минтопе это беспристрастно зафиксировало. Лишившись права регулировать цены на транспортировку нефти по магистральным нефтепроводам и регулировать тарифы на электроэнергию (это отошло в ведение Федеральной энергетической комиссии), министерство лишилось последних остатков былого величия. Теперь оно имеет только право согласовывать с Госкомимуществом проекты решений о создании, реорганизации и ликвидации организаций топливно-энергетического комплекса, находящихся в федеральной собственности, и способствовать проведению акционирования и приватизации организаций отрасли.
Впрочем, говорить о противостоянии министерства и компаний столь же неверно, как и об их альянсе. Министерство до известной степени еще нужно компаниям. Отстаивание разного рода отраслевых инвестиционных программ, требующих активного государственного участия, борьба за смягчение налоговой и акцизной политики — все делает существование Минтопэнерго осмысленным.
Быть может, теперь любимую свою фразу "Я — лоббист ТЭК" Юрию Шафранику предстоит произносить чуть менее уверенным тоном. Возможности его слишком ограниченны, а ответственность все еще велика. Зато, наверное, стоит почаще вспоминать любимую фразу #2: "Меня увольняют каждые три месяца". Не исключено, что рано или поздно она перестанет быть бравадой чувствующего себя непобедимым министра и превратится в реальность.
СТЕПАН Ъ-АВДЕЕВ