В Новом драматическом театре состоялась премьера исторической комедии "Ассамблея". Постановку хорошо забытой пьесы Петра Гнедича под художественным руководством Бориса Львова-Анохина осуществил Андрей Сергеев.
Почти десять лет назад Львов-Анохин ставил другую историческую пьесу Гнедича, "Холопы", сцены из дворянской жизни времен Павла I, с Еленой Гоголевой в главной роли. Тогда обстоятельный, костюмный и богатый спектакль Малого театра смотрелся чуть ли не смелым вызовом набиравшему силу увлечению сценической публицистикой. Сергеев в той постановке был художником. Не в последнюю очередь благодаря его декорациям — живописным, пышным и при том стилистически выдержанным — спектакль Малого театра многим запомнился.
Тяга к историческим мелодрамам и комедиям пережила моду на исторические и современные откровения. Тень "Холопов" витает и над "Ассамблеей", хотя общий тон теперь не такой величаво-степенный, а краски не так густы — точно писанные гуашью тяжелые картины сменили на рисунки, сделанные цветными мелками.
В Новом драматическом театре Андрей Сергеев не только оформляет, но и ставит спектакли. Впрочем, в "Ассамблее" сценография уже не играет роль основной приманки для глаз: выгороженное тупым черным клином пространство напоминает глубокий корабельный трюм, возможно, из-за пущенного поверху ряда круглых окошек. Но эту сдержанность с лихвой компенсируют многочисленные костюмы Натальи Закурдаевой.
Пьеса с четырьмя десятками персонажей, действие которой разворачивается в эпоху Петра I, — благодатное поле деятельности для художника. Тем более что некоторые герои "Ассамблеи" по ходу дела меняют традиционные русские одежды на европейские платья. К этому вынуждают их новые порядки, установленные Петром. У царя-реформатора роль в пьесе неглавная, но две положенные ему драматургом по сюжету заботы воистину велики и для России навеки злободневны: искоренение коррупции и приобщение дворянства к европейскому образу жизни. Пьеса, к счастью, достаточно легкомысленна, чтобы не искать в ней сколько-нибудь серьезных рассуждений о глобальных проблемах отечества. Ассамблея, куда своенравную русскую знать по приказу царя приводят кнутом и пряником, — это некое подобие светского салона, где выступают иноземные артисты и устраиваются разные дела. На нее герои собираются только в финале, а до поры подозрительное новомодное слово является для большинства из них едва ли не синонимом бесчестья, символом срама — вроде расставленных на ассамблее скульптур обнаженных женщин с пудовыми ягодицами.
Разрешение упомянутых непреходящих печалей российской власти в пьесе-анекдоте ловко увязано Гнедичем с историей любви отпрысков двух дворянских семей. Приехавший из заморских стран, поначалу весь в "импортных" оранжевых перьях, юноша поступает на царскую службу и вовремя возвращает на путь истинный проворовавшегося было в компании с другими мздоимцами отца своей невесты. Чуть было не расстроившийся брак все-таки заключается. Вот и выходит по Гнедичу, что пути к честности, к светскому образу жизни и к семейному счастью сходятся в одну дорогу. Впрочем, мораль пьесы может вызвать только улыбку, а на чем-то большем театр не настаивает. Спасибо и на том, что сюжет прописан ясно, а изъясняются герои сочным репризным языком.
Спектакль Андрея Сергеева можно считать удачным примером театрального зрелища для широкой публики. Мера расчета на успех и мера вкуса не вынуждают друг друга к взаимным компромиссам. Создатели "Ассамблеи" не покушаются на лавры театральных новаторов, но точно соизмеряют качества пьесы со своими усилиями. По соображениям привлекательности к этим усилиям необходимо было добавить звучное, популярное актерское имя на афише спектакля.
В качестве заезжей "звезды" в "Ассамблее" выступила Вера Васильева. И тут Сергеев с Львовым-Анохиным не ошиблись. Для роли вдовы Натальи Борисовны лукавство и простодушие надобны именно в той пропорции, в какой ими обладает эта актриса. То, что многим уже давно казалось ее штампом, в "Ассамблее" выглядит уместно и естественно. Несколько лет не получавшая новых работ в родном Театре сатиры, Васильева играет с удовольствием и при том без хозяйской самоуверенности. Словом, и тут пути к удаче слились в единую колею.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ