Бродского волновали глубокие истины. Понятие души в его литературном обиходе было решающим, центральным. Будни нашего государства воспринимались им как умирание покинутого душою тела. Или — как апатия сонного мира, где бодрствует только поэзия. Бродский создал неслыханную модель поведения. Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа. Он не боролся с режимом. Он его не замечал. Его неосведомленность в области советской жизни казалась притворной. Например, он был уверен, что Дзержинский — жив. И что "Коминтерн" — название музыкального ансамбля. Он не узнавал членов Политбюро ЦК. Когда на фасаде его дома укрепили шестиметровый портрет Мжаванадзе, Бродский сказал: "Кто это? Похож на Уильяма Блейка..." Советская власть — обидчивая дама. Худо тому, кто ее оскорбляет. Но гораздо хуже тому, кто ее игнорирует...
Сергей Довлатов