В Берлине умер от рака один из крупнейших современных драматургов Хайнер Мюллер. 9 января ему исполнилось бы 67 лет. Похороны состоялись 16 января.
На кладбище и на церемонии прощания, которая состоялась в театре "Берлинский ансамбль", были друзья и коллеги, читатели и зрители Мюллера, видные германские политики. Все выступавшие говорили об огромном значении Мюллера для немецкой культуры, о невосполнимости утраты. Крупнейший американский режиссер, реформатор театра, Роберт Уилсон в прощальном слове сказал, что первый же текст Мюллера, который он прочитал, радикально изменил его жизнь. Присутствовала на похоронах и знаменитая нью-йоркская публицистка Сьюзен Зонтаг. После смерти писателя немецкие средства массовой информации каждый день публиковали статьи о нем. Пока Мюллер был жив, литературные бонзы и культурные чиновники только отравляли ему существование. Воистину, лучший гений — мертвый гений.
Одной из последних работ Мюллера была постановка в "Берлинском ансамбле" пьесы Брехта "Карьера Артура Уи". Мюллер, как в свое время Брехт, был одним из руководителей и режиссеров "Берлинского ансамбля". Актеры этого и других немецких театров со 2 по 9 января провели траурную вахту: сменяя друг друга, они безостановочно с утра до вечера читали тексты Мюллера, и в эти дни в театре побывали тысячи людей.
В Германии и во многих других странах смерть берлинского драматурга вызвала множество откликов. Один из французских критиков написал: "пьесы Мюллера, в которых коллективная судьба заговорила на радикальном художественном языке, подготовила современный театр к наступающей эпохе электронного искусства". В репертуаре французского театра пьесы Мюллера занимают первое место среди иноязычных произведений. В России же его творчество пока известно мало — только в журнале "Современная драматургия" были опубликованы фрагменты его пьес. Но не так давно в Москве в исполнении Бохумского театра шла одна из самых знаменитых его работ — "Гамлетмашина". По словам автора, это пьеса о кризисе государства, о разрыве между двумя эпохами, о судьбе интеллектуала, который гибнет от этого разрыва. "Гамлетмашину" часто ставят как в Германии, так и за рубежом, и наиболее интересной считается постановка Роберта Уилсона.
Хайнер Мюллер похоронен на берлинском городском кладбище, где покоятся Генрих Манн и Арнольд Цвейг, Гегель и Фихте, а также Бертольд Брехт, с которым Мюллера связывало многое. В автобиографической книге "Война без сражений. Жизнь при двух диктатурах" Мюллер писал: "Брехт был оправданием того, что можно было быть "за ГДР". Брехт был оправданием того, что можно оставаться коммунистом и художником, не будучи ни заодно с режимом, ни против режима. Брехт занимал европейскую позицию, а не националистическую".
Мюллер, как и Брехт, не выносил провинциального национализма. Именно поэтому он так любил Берлин, о котором в одном из телеинтервью сказал, "Берлин, собственно, не немецкий город. Типичные немецкие города маленькие, в них все по ранжиру и такая чистота. Берлин никогда таким не будет. Он никогда не станет чистым, в нем никогда не будет образцового порядка. Поэтому в Берлине стоит жить".
Мюллер родился в саксонской деревне Эппендорф, а в Восточном Берлине поселился после того, как в 1951 году его родители эмигрировали в Западную Германию. Его отец, которого нацисты арестовали в 1933 году за то, что он был убежденным социал-демократом, по той же причине не поладил и с коммунистами. Хайнер Мюллер не уехал потому, что, как он написал позднее, "диктатура для драматурга красочнее, чем демократия. При демократии Шекспир немыслим". Идея покинуть ГДР была неприемлема для Мюллера даже тогда, когда у него начались серьезные конфликты с властями. В 1961 запретили его пьесу "Переселенка", и он был исключен из Союза писателей. Ему даже грозил арест. Чтобы избежать его, Мюллер публично покаялся, чем его попрекали до самой смерти. Одному молодому литературному бюрократу, который в телеинтервью недавно спросил, как он мог пойти на такое унижение, Мюллер ответил: "Я знал, что был прав, что я как автор больше, чем ГДР, чем все эти функционеры, которые хотели меня унизить. Я также знал, что в тюрьме не смогу написать новой пьесы. А я хотел написать еще много пьес, и именно в этой системе, при этих обстоятельствах, потому что это мой опыт, и я мог описать его. Через 50 лет никого не будет интересовать, поступил ли я как свинья, важно будет лишь то, не писал ли я как свинья".
Даже когда пьесы Мюллера с огромным успехом шли во Франции и США, в Восточной Германии они почти никогда не ставились. Для власти он всегда оставался отщепенцем. Но и после краха ГДР Мюллера обвиняли в самых разных грехах, вплоть до контактов со Штази. Обвинения были бездоказательны, но многие, очевидно, не могут смириться с тем, что самым известным сейчас в мире немецким автором стал драматург, писавший в условиях тоталитаризма.
Язык персонажей Мюллера — это язык высокой немецкой романтической традиции. Это выделяет его на фоне современной немецкой литературы, которая боится высоких слов и риторики. В то же время никто так беспощадно, как Мюллер, не демонстрирует краха романтических иллюзий.
Во многих из своих 30 пьес Мюллер использует чужие сюжеты. Среди использованных им произведений — "Цемент" Федора Гладкова и "Волоколамское шоссе" Александра Бека. Советская литература привлекала Мюллера: его основная тема — это столкновение утопически-романтических чаяний с реальностью, но в ГДР с самого начала имелась только эта реальность и никаких чаяний. Поэтому естественно, что Мюллер обращался к советской литературе в поисках аутентичных носителей коммунистической мечты.
После объединения Германии Хайнер Мюллер не написал ни одной пьесы, зато издал сборник стихов под названием "Призрак покидает Европу". Представляя в Кельне эту книгу, Мюллер подчеркнул, что она — не отречение от прошлого, а первая попытка разобраться с самим собой, осмыслить свою жизнь с призраком. Вот одно из прочитанных им тогда стихотворений:
Мои издатели ворошат мои старые тексты.
Когда я их читаю, меня временами бросает в холодный пот:
Это я писал, владея Истиной.
На экране телевизора я вижу своих соотечественников.
Руками и ногами голосуют они против Истины,
Которая была моей сорок лет назад.
Какая могила укроет меня от моей Юности?
НАТАЛИЯ Ъ-НИКИТИНА