К тому моменту, когда этот номер газеты выйдет из типографии, итоги парламентских выборов 1995 года будут уже в основном известны. Не занимаясь политической астрологией, сосредоточим свое внимание не на конкретном раскладе партийных сил в ставшей уже реальностью VI Государственной думе, а на определенных закономерностях, которые будут влиять как на политический, так и на экономический курс "после 17 декабря".
Прежде всего следует отметить, что предварительные итоги голосования показали сохраняющийся высокий потенциал радикализма в российском обществе. Эта закономерность, характерная для всех стагнирующих экономик, может, однако, в плане конкретной парламентской политики принести и самые неожиданные результаты — в случае, если голоса, отданные за радикалов, более или менее равномерно распределятся как на правом, так и на левом политическом фланге. Следствием этого станет резкое усиление роли политических образований центристского толка, значение которых станет решающим при голосовании в Думе по целому ряду вопросов, вызывающих поляризацию мнений. А это означает, что итоговое решение парламента будет в таких случаях уже более взвешенным. В стабильных парламентских демократиях относительная уравновешенность левоцентристских и правоцентристских партий или блоков дает шанс их более слабым радикальным соперникам сыграть ключевую роль при принятии многих решений (тем самым эти решения неизбежно содержат в себе элемент уступки радикалам), в России же все может оказаться наоборот.
Так или иначе, но, судя по всему, в новой Государственной думе деление на левых и правых будет гораздо более четко выражено, чем в Верховном совете и Думе V созыва. Иными словами, большая часть депутатских мест фактически будет разделена между двумя не обязательно структурно оформленными блоками, в каждом из которых возникнет свой центр "кристаллизации". Можно сразу определить, что такой центр слева образует фракция КПРФ. Что касается более раздробленного правого фланга (как ни удивительно, но в этом Россия точно копирует Европу — всюду правые гораздо более разобщены, чем левые), то там все будет зависеть от того, удастся ли ранее называвшемуся в качестве лидера движению "Наш дом — Россия" добиться существенного численного перевеса над потенциальными партнерами. Именно эти партии-лидеры и станут на протяжении предстоящих четырех лет главными объектами лоббирования со стороны представителей групп интересов, перед которыми поставлена задача обеспечить свое парламентское представительство. Как оказалось, спонсирование большинства других политических формирований оказалось для российского бизнеса нерациональным инвестированием.
Все вышесказанное относится в большей мере к сфере политики. С экономической точки зрения наиболее важным является вопрос о возможности резкой смены правительственного курса и о степени влияния итогов парламентских выборов на экономическую политику в стране. Уже банальным стало повторять, что конституционный порядок в России оставляет последнее слово в ключевых вопросах за главой государства. Действительно, вне зависимости от состава Федерального собрания в распоряжении президента остаются эффективные рычаги влияния на ситуацию в стране. Любопытно, однако, не это. Дело в том, что существуют "якори", довольно жестко ограничивающие возможности изменения экономического курса на федеральном уровне, не позволяя ему колебаться под влиянием субъективных или чисто политических факторов. Важнейшим из такого рода "якорей" является закон о федеральном бюджете на 1996 год. В том случае, если он будет утвержден Советом федерации (что, разумеется, станет результатом грандиозного торга между правительством и представителями регионов и аграриев), у страны появится документ, по своему значению занимающий место ежегодного государственного плана во времена коммунистической экономики и определяющий основные макроэкономические пропорции на предстоящие двенадцать месяцев. Внесение в него корректив потребует от оппозиции огромных усилий и значительного времени, что делает это малореальным.
В качестве другого "якоря" выступают обязательства России перед международными финансовыми организациями. Их значение определяется, во-первых, зависимостью российского бюджета от внешних источников финансирования (свыше 32 трлн рублей). Изначально присущее левым стремление увеличить размер бюджетного дефицита в случае реализации может оказаться убийственным для бюджета, поскольку лишит его источника финансирования по линии Международного валютного фонда. В этом случае объем бюджетного дефицита примет размеры, которые левые просто не могли себе представить, что приведет к обвалу рубля и потрясениям на всех финансовых рынках. Отказ МВФ в предоставлении России кредитов по программе расширенного доступа (extended fund facilities) ударит по федеральному бюджету и вновь вызовет к жизни эмиссионное покрытие его резко возросшего дефицита.
Такое решение МВФ станет для ориентирующихся на него клубов российских кредиторов сигналом к ужесточению их позиций на переговорах о реструктуризации внешнего долга СССР, оставленного в наследство России. При такой перспективе концептуальное согласие Парижского клуба кредиторов пойти на долгосрочную реструктуризацию (решение о которой должно быть окончательно принято лишь предстоящей весной) будет аннулировано, что неизбежно поставит Россию перед необходимостью выплаты уже в следующем году в общей сложности не менее $25 млрд. Такое развитие событий заставит лидера Гуннадия Зюганова, стремящегося изо всех сил продемонстрировать свое доброжелательное отношение к иностранным инвестициям в российскую экономику, расстаться с надеждой на привлечение иностранного капитала. Стратегический инвестор в этих условиях станет избегать экономики России, поскольку очевидно, что стремительная раскрутка инфляции (гораздо более опасная для любого инвестора, чем просто усиление политических позиций левых) сделает вложения в страну слишком рискованными. Парадоксально, что в этом случае левым придется столкнуться с явлением, против которого они всегда так яростно выступали: инвестициями в России будет заниматься лишь спекулятивный (либо сомнительного происхождения) капитал.
Еще одним "якорем" становится новая структура российской экономики, все в большей степени ориентированная на экспорт сырья и продукции низкой степени обработки. В этих условиях обострение отношений как с кредиторами бывшего СССР, так и с Западом вообще грозит России существенными потерями в экспортных поступлениях. Отказ от уже в значительной степени согласованной тарифной политики в преддверии вступления России в ВТО приведет только к еще большему ухудшению условий экспорта российской продукции. Все подобного рода проблемы, разумеется, решаемы, но только не на основе той экономической практики, которую может предложить вероятный лево-популистский блок в составе КПРФ, аграриев и, судя по всему, ЛДПР. Эти проблемы скорее по плечу тоталитарной модели, которую отстаивают ультралевые и ультраправые. Перспективы этих политических сил, однако, невысоки.
И наконец, совершенно уже новый "якорь", значение которого до последнего времени сильно преуменьшалось: в России уже существуют мощные финансово-промышленные группировки, которые не заинтересованы в дестабилизации нынешнего политического и экономического режима. Возможно, именно их неформальное участие в определении будущего экономического курса (впервые эффективность его продемонстрировали итоги парламентского голосования по кандидатуре председателя Центрального банка) станет тем фактором, который окажет максимально сдерживающее влияние на левых, до последнего времени угрожавших переделом собственности и пересмотром итогов приватизации. В противном случае левые партии просто окажутся в изоляции в парламенте, поскольку занимаемых ими мест не хватит для того, чтобы самостоятельно проводить решения, связанные, например, с пересмотром залоговых аукционов. Формируемые вокруг крупнейших инвестиционных банков при активном участии государства финансово-промышленные конгломераты обладают уже столь мощными финансовыми ресурсами, которые в применении к политике заставляют вспомнить слова Филиппа Македонского о том, что осел, груженный мешком золота, откроет ворота любой крепости. Как показывает многолетняя политическая практика цивилизованного мира, левые в этом отношении не являют собой какого-либо особого исключения.
В связи с проблемой новых финансово-промышленных групп следует рассматривать и вопрос о будущем нынешнего правительства и его главы. В любом случае в его составе появятся новые фигуры, связанные с теми политическими партиями и движениями, влияние которых после выборов возрастет. Не исключено, что обновление правительства будет идти одновременно по двум направлениям. С одной стороны, в нем могут появиться новые члены, представляющие партии право-центристской ориентации, поддержка которых будет необходима премьерскому блоку для создания влиятельного противовеса лево-популистской оппозиции. Наиболее вероятно появление новых министров социального блока, представляющих на прошедших выборах объединение "Женщины России" (в том случае, если оно преодолеет 5-процентный барьер). Маловероятно, что в правительство войдет представитель блока "Яблоко", лидер которого занимает в отношении Виктора Черномырдина позицию агрессивного неприятия.
Гораздо более сложен вопрос о появлении в составе правительства представителей левой оппозиции, хотя практически сразу можно утверждать, что в правительство не войдет представитель ЛДПР. В принципе и нынешнее правительство можно считать коалиционным, поскольку, помимо членов Партии российского единства и согласия вице-премьера Сергея Шахрая и НДР, в него еще входят аграрный министр Александр Назарчук и вице-премьер Александр Заверюха (оба от АПР), а также министр юстиции, ранее состоявший в КПРФ. Усиления коалиционности правительства не исключил в прошедшее воскресенье и сам Борис Ельцин, равно как не исключил при особых условиях и ухода в отставку нынешнего главы правительства. Последнее, однако, маловероятно в связи с тем, что по сути премьерский политический блок и сам премьер уже представляют собой политическую составляющую мощной группировки российского бизнеса, влияние которой в ходе подготовки к президентским выборам может оказаться исключительно ценным и для самого главы государства.
Как бы то ни было, но вопреки прогнозам премьер добился значительного успеха, уступив лишь лево-популистской оппозиции, относительная победа которой была очевидна заранее. Возможно, на Западе после этого премьеры и уходят в отставку, а президенты формируют правительство из представителей победивших партий. В России же премьер должен остаться, чтобы не дать победителям этих выборов сформировать свое собственное правительство.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ