В санкт-петербургском кинотеатре "Аврора" завершилась традиционная Неделя кино Финляндии. В шестой раз за последние годы бывшая российская провинция привезла свои фильмы в бывшую российскую столицу.
Если составить простенькое уравнение, где в качестве слагаемых будут "Финляндия" и "кино", то все, мало-мальски следящие за экранной модой, в сумме тут же назовут имена Аки и Мики Каурисмяки — братьев, известных своим космополитизмом, симпатиями к алкоголю и экстравагантными акциями. Дело тут даже не в хитростях международной кинополитики, стремящейся закрепить каждую региональную кинематографию за каким-то определенным персонажем. Нынешняя финская неделя обнаружила, что трое из четверых представленных в ее программе авторов находятся в непосредственном родстве с семейством Каурисмяки.
Художница, фотограф и режиссер-дебютант Пиа Тикка ("Дочери Еманьи", "Daughters of Yemanja") приходится женой Мики. Вейко Аалтонен, привезший сразу три фильма — "Отче наш" ("Pater Noster"), "Блудного сына" ("Prodigal Son") и "Морскую болезнь" ("Seasick"), — женат на сестре братьев. "Состояние аффекта" ("Condition Red") представил сам Мика. В стороне от клана остался только Марку Полонен, чья трагикомедия "Последняя свадьба" ("The Last Wedding") за минувший год собрала дома рекордные 250 тысяч зрителей.
Теснота семейных связей не мешает финскому кино расширять географию экранного действия. В "Дочерях Еманьи" финская девушка Сини разыскивает свою сестру, пропавшую в окрестностях Рио-де-Жанейро. В тот момент, когда кажется, что единственным итогом поисков станет чувство между Сини и ее добровольным телохранителем — чернокожим садовником Тьяго — сестра находится. Изящный роман-путешествие подходит к благополучному концу, оставляя легкую ауру мистических совпадений, необременительных тайн и занятных случайностей. Все это можно было бы отнести к региональному постмодернизму, если не знать, что Пиа Тикка вместе с мужем последнее время живет больше в Бразилии, чем дома.
Гораздо прихотливее оказалась попытка самого Мики сделать "настоящий" американский триллер. "Состояние аффекта" снято на английском языке, с американской "индепендент"-звездой Джемсом Руссо и с очень красивой мулаткой Синдой Виллиамс в главных ролях. Вступительный титр предупреждает: все происходящее случилось на самом деле — что не мешает сюжету разыгрываться по нотам кровавой мелодрамы с любовью, ревностью и финальным убийством. С другой стороны, партитура "тюремного романса" слишком уж подозрительно укладывается в классическую схему "Кармен", где в образе ветреной цыганки действует посаженная за чужие грехи певичка, в роли Хозе выступает влюбленный в нее вертухай, а функцию искусителя-тореадора перенимает повязанный с коррумпированными властями хозяин ночного кабака. Подозрения усиливаются, когда в финале, оставив позади гору трупов, бывший тюремщик обретает свободу на некоем экзотическом ландшафте, явно расположенном в той же Бразилии.
Куда ответственней подошел к вопросу копродукции Вейко Аалтонен. "Морская болезнь" тоже сделана по-английски и с англо-американским составом исполнителей. Однако название "Пандора" — единственная ироничная сноска к истории корабля, начиненного радиоактивными химикатами и являющегося вполне серьезной метафорой конца света и разрыва человеческих, преимущественно мужских, связей. Подобная символика режиссеру не внове. В его "Блудном сыне", например, бывший заключенный, поступивший на содержание к состоятельному клиенту, в буквальном смысле меняет одну тюрьму на другую, физическую несвободу на психологическую. В черно-белом, тягучем, как северные сумерки, "Отче наш" взрослый сын испытывает мучительную зависимость от дряхлого отца, связанного с ним таинственной историей общего прошлого. Названные по-библейски экзистенциальные трагедии вполне подпадают под категорию авторского кинописьма — но на языке международной жанровой продукции это индивидуальное послание прозвучало довольно невнятно. Команда "Пандоры" яростно самоистреблялась, одержимая то страхом перед таинственными канистрами, то плотской страстью к единственной женщине, выловленной из воды во время атаки террористов (в этой роли снялась замечательная английская актриса Кэтрин Картлидж, но попусту).
В финале взрыв потрясал современный ковчег, а оставшиеся в живых террористка и честный капитан высаживались в полосе прибоя на каменистом берегу. Что сталось с ними на суше, зрители так и не узнали, однако вполне возможно, что за прибрежными валунами их ждала Бразилия — земля солнца и кактусов, на исходе тысячелетия облюбованная в качестве натуры кинематографистами маленькой северной Финляндии.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ